Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
было дома. Отчим насиловал Рузанну несколько лет подряд. В какой-то момент, отчаявшись, Рузанна решила рассказать матери о происходящем. Но та не только не поверила ей, но и назвала предательницей.
— Все ясно с тобой, — сказала мама с негодованием. — Отомстить ему захотела. А за что? В чем он виноват?! Из-за каких-то мелочей, из-за папиных попыток воспитать тебя человеком ты хочешь, чтобы он сел в тюрьму? Да ты не только неряха, но и предательница…
Отчим продолжал безнаказанно насиловать ее. Жизнь Рузанны превратилась в кошмар. В школе она не могла сосредоточиться на уроках, съехала на тройки. По совету Кирилла мать начала бить дочь за плохие отметки, но и это не помогало. Рузанна кое-как окончила девятый класс и, ухватившись за соломинку, поступила в колледж заодно с несколькими подругами. Специальность не выбирала — лишь бы дали общежитие. В 15 лет она уехала из дома. Но лучше ей не стало. Начались пьянки и гулянки, все ее подруги уже спали с мальчиками. Рузанна не получала никакого удовольствия ни от встреч, ни от секса. Позже, стремясь почувствовать хоть что-то, она меняла партнеров, пробовала групповой секс, садо-мазо, сочетала секс с наркотиками, но и такие практики не доставляли ей удовольствия.
Рузанна еще дважды пробовала рассказывать о том, что происходило с ней в отрочестве. Сначала сестре, которая была старше Рузанны на 14 лет и уехала из дома после свадьбы мамы и отчима. Ей всегда говорили, что Рузанна — трудная девочка, что мать с ней мучается. Сестра выслушала Рузанну и предположила:
— Наверное, ты сама с ним кокетничала. Кухня у вас тесная, а одеваешься ты как шлюха — вот он и не выдержал, на такой-то близкой дистанции. Ты даже сама не замечаешь, как себя ведешь. Так что я не удивлена…
Второй раз Рузанна пыталась говорить о пережитом насилии с психотерапевтом. Не на первом сеансе, а на пятом или шестом, когда Рузанне уже казалось, что она может доверять. Но, услышав ее рассказ, психотерапевт побледнела, руки у нее задрожали, и она объявила, что Рузанна для нее слишком сложный случай и она не может дальше работать с таким клиентом.
Многие женщины с началом жизни как у Рузанны так и не смогли оправиться от травмы. У нее, к счастью, получилось иначе — благодаря как ее собственным усилиям, так и помощи обретенных близких друзей и психотерапии (конечно, у других специалистов, в числе которых была и я).
Рузанна прошла большой путь. Нет, она никогда не освободится от своего прошлого — это невозможно. Но можно сделать так, чтобы травма не определяла ее жизнь. И этой цели Рузанне удалось достичь. Правда, в цену ее независимости и счастья входит полный разрыв отношений с родней. Она уже пять лет не только не разговаривает с матерью, но даже не знает, что с ней. В случае Рузанны это единственный возможный выход. Отчим еще жив, и любые контакты с семьей сопровождались упреками в ее адрес: опорочила хорошего человека, он для тебя столько сделал…
Что произошло?
Насильник в семье — страшная ситуация, гораздо более частая, чем многие думают. Бо́льшая часть таких ситуаций никогда не становятся известными даже близким родственникам. Сколько незримого горя носят в себе девочки и женщины! Сколько подонков мирно уходят из жизни безнаказанными! (Полагаю, они горят в аду, но это слабое утешение для их жертв.)
Меня всегда занимал и пугал тот факт, что другие члены семьи почти во всех случаях становятся на сторону насильника и не верят жертве. Позиция эта, конечно, защитная. Подобно гражданам страны-агрессора («Наши мальчики не могут убивать мирных жителей, это ложь, они сами напали»), мать Рузанны готова до последнего предела не верить фактам. Даже если бы она застала мужа в постели с дочерью, скорее всего, она приняла бы точку зрения своей старшей дочери — что порочная девчонка сама соблазнила Кирилла. Мощное отрицание сохраняет психику матери, обороняя ее от жуткой реальности. Ей было бы невыносимо знать, что она столько лет живет с человеком, который насиловал ее дочь, и поэтому она закрывает на это глаза.
Но, понимая мать Рузанны, оправдывать ее я, конечно, не буду. Она тоже жертва, но она и соучастница преступления и как взрослый человек несет за это свою долю ответственности. Тот факт, что взрослый не поверил, что родная мама предала ее, продолжая жить с насильником и отвергая дочь, — это главная часть травмы Рузанны. Изнасилование само по себе — несчастье, беда; но неизгладимые следы оно оставляет именно по вине неправильной реакции окружающих, особенно самых близких. Если бы мать поверила девочке, заявила в полицию или хотя бы выгнала Кирилла из дома, травма не была бы настолько серьезной (и не длилась бы так долго). Ее можно было бы пережить и переработать как мучительный, но случайный эпизод.
Что делать?
Если вы — тот ребенок, которому пришлось пережить насилие, издевательства, развратные действия и чьи близкие отвергли его, не поверили, встали на сторону его мучителя, — я глубоко сочувствую вашему горю! Вы заслуживаете помощи и поддержки. Ищите ее, если еще не нашли. Прошу вас: не отчаивайтесь! Вы не одиноки. Многие люди, пережившие сходный с вашим опыт, прошли свой путь и овладели этим опытом, научились реже проваливаться в травму, не давать ей губить их.
Если вы мать, прошу вас: будьте бдительны. Напомню (это напоминание никогда не бывает лишним), что 95 % насилия в отношении детей осуществляют их близкие, родственники, знакомые, друзья дома, учителя, тренеры, вожатые. Незнакомый ребенку «педофил из кустов» — скорее исключение, чем правило. Помните: ребенка могут подкупить, запугать; прискорбно и кажется невероятным — но подонком может оказаться человек, на которого вы бы никогда не подумали: близкий родственник, дед, старший брат, лучший друг. Изучите правила, связанные с этим аспектом безопасности вашего ребенка, и следуйте им, не впадая в паранойю, но и не закрывая глаза на «красные флажки».
Если же ребенок прямым, открытым текстом говорит вам о насилии, развратных действиях, издевательствах, посягательствах или намеках, поверьте ей/ему! Пусть в итоге все это окажется шуткой, провокацией или местью подростка, но сначала — поверьте.
Каблуком по зубам
Побои, насилие, отвержение — крайние проявления материнской власти, с которыми я очень часто сталкиваюсь на приемах. Взрослые женщины и мужчины рассказывают мне горькие, жуткие истории. Но гораздо больше подобных историй остается нерассказанными.
Дарье 35, и она пришла ко мне с запросом «как простить маму». Та обладала жестоким, немилосердным характером. Она била дочь туфлей
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
