такие темы с парнем – усмехаюсь я.
– То есть, ты никогда не общалась с парнями?– его взгляд невозмутим. То ли он настолько этому удивлён, то ли просто в смятении.
– Нет. Я уже говорила, что у меня никогда не было друзей, только Кайла, а после её смерти я совсем ни с кем не общалась. С одноклассниками в школе мы обсуждали лишь уроки, и ни разу вместе не тусовались или что-то в этом роде.
– Это странно – хмыкнул он.
– Да, знаю. Ты не представляешь, насколько мне было страшно переезжать в Чикаго, знакомиться с другими студентами или сокурсниками. Даже в комнате я живу одна, так мне легче. В общем, я мизантроп.
– Возможно, но я бы назвал твой случай антропофобией.
– Ан-тро-по-фо-би-я?– по слогам произнесла я, нахмурив брови.
– Да, …– он хотел что-то сказать, но я его перебила.
– Это болезнь, верно?
– Верно. Психологическая. Это боязнь людей или компании людей, боязнь заводить знакомства или доверять – отвечает он, смотря на меня слегка задумчивым взглядом.
– Увлекаешься психологией?– не отстаю я.
– Я бы так не сказал. Однажды я прочитал книгу по психологии, и там было много информации о раздвоении личности, типах людей и вот таких фобиях.
– А ты не промах – пробормотала я, не отводя от него взгляда.
– А ты сомневалась?– он непринуждённо улыбнулся, и его глаза заискрились.
– Я не могу не сомневаться. Я едва тебя знаю – ровным голосом говорю я.
– Так мы сейчас разговариваем и узнаём, друг друга – он хитро улыбается.
– И то верно – отвечаю я.
– Вчера я так и не понял, почему же всё-таки ты не заводила друзей-парней и ни с кем не встречалась.
– Я говорила, что мне достаточно было Кайлы, а все парни из нашей школы были просто придурками – признаюсь я, и отвожу взгляд. Это вопрос немного поставил меня в неловкое положение – Да и мне это было ни к чему, а вот после смерти Кайлы я осталась совсем одна и о новых знакомствах или дружбой с одноклассниками я и думать не могла.
– Вот как – мягким голосом отвечает он – Я думаю, что тяжело быть совсем одному, ну не считая родственников, ведь общение с ровесниками всегда даёт тебе что-то новое: эмоции и чувства.
– Наверное, я боялась, что моим доверием могут воспользоваться подлым образом, и мне было бы обидно, тогда я бы стала переживать и нервничать. Боль потери угасала медленно, так что какое-нибудь предательство я бы просто не вынесла, к тому же мне совершенно нельзя нервничать
– Выходишь из себя и кидаешься на всех?– усмехнулся Дейв.
– Если бы, – хмыкнула я – когда я нервничаю, то начинаются приступы острой и невыносимой головной боли, в худших случаях падаю в обморок. Но это также происходит, когда я предаюсь воспоминаниям о Кайле и маме.
– Твой злейший враг – это твоя нервная система – он смотрит на меня спокойными глазами и его голос звучит уверенно.
– Джордж Оруэлл – таким же уверенным голосом говорю я.
– Ты читала «1984»?– он явно удивлён.
– Да, это одна из лучших антиутопий, которую я читала. Прочитав её, я убедилась, что любовь, о которой пишут в романтических романах, не бывает такой в жизни. Было много сделано выводов, но мне запомнился этот.
– Я уж было хотел блеснуть умом, а ты, как оказалось, читала. Хотя мне нужно было догадаться.
– А что же ты думал, что раз девушка, то читаю только монотонные и сопливые романы?– на самом деле я любила читать романтику, просто его антифеминизм меня вынудил сказать назвать их «Сопливыми»
– Нет, конечно, нет – он улыбнулся и добавил – Ну если немного.
– Совсем чуть-чуть?– подсказываю я.
– Да, верно, чуть-чуть – он облегчённо вздыхает и смотрит на меня странным взглядом.
– Чего ты так смотришь?– скрестив руки на груди, говорю я.
– Ничего. Я удивлён тем, как на тебе отразилась смерть твоих близких, я ни в коем случае не проявляю жалость, знаю, как это раздражает и ничуть не помогает.
– Это верно – кивая, произношу я.
– Вопреки всем этим ужасным последствиям и не побоюсь этого слова, страданиям, ты не сломалась, в этом я могу быть уверен. Уверен, что ты считала себя сломленной, но это не так, может, и было тогда, но сейчас ты сильная, Месси. Я убеждён в том, что двигаться дальше тебя просили многие, но ты не делала этого.
–Да…погоди, откуда ты это знаешь?– я в смятении. Он буквально считывал информацию с моих глаз. Каждое его слово-правда. Я действительно не хотела «Идти дальше», когда все вокруг усердно об этом твердили. Это мне совершенно не помогало, а только, как сказал Дейв «Раздражало».
– Сейчас ты делаешь это, Месс. Ты идёшь дальше. Знаешь, почему?– он заканчивает свой монолог с такой интонацией, чтобы я поняла, что сама должна продолжить.
– Потому что сейчас, я захотела этого сама. Действительно захотела – догадываюсь я и понимаю, что если я раньше сомневалась, то сейчас, после слов Дейва я уверена. Уверена, что нужно разрушать стены, и почувствовать эту жизнь, по-настоящему. Единственное, в чём я не уверена – это, хватит ли мне на это сил? Поменять взгляды о жизни и о мире в целом? Я снова всё усложняю. Даже в собственных мыслях я сомневаюсь, чёрт побери.
– Именно – отвечает Дейв, и его голос приводит меня в реальность.
– Я не думаю…что справлюсь с этим. Я не считаю жизнь драгоценной или яркой. То есть, у меня нет никаких планов, помимо того, чтобы окончить университет и работать по специальности. Я привыкла просто существовать. Кайла умела показывать мне, что жизнь прекрасна, мир удивителен и всё такое, я почти поверила ей, но после её смерти от моей веры не осталось и следа.
– У тебя довольно таки скептический взгляд на мир – ровным голосом отвечает Дейв и слегка хмурится.
– Возможно, так и есть.
– Нужно это исправлять, обязательно. Я займусь этим– он самодовольно улыбается.
– Каким образом?– я непонятливым взглядом смотрю на него.
– А вот и мы!– я оборачиваюсь и вижу Эдисона и Элис, идущих с подносом лимонада с бокалами и барбекю.
– Узнаешь, позже – полушёпотом говорит Дейв, не переставая хитро улыбаться.
Я лишь недоверчиво качаю ему в ответ головой и встаю, чтобы помочь накрыть на стол.
На улице ещё светло. Закат потухает. На столе мясо, пожаренное на огне, закуски, салат и лимонад. Элис так быстро успела всё это приготовить. Удивительно. Она отличная хозяйка.
– Мясо просто невероятно
