кухню, спрашивая на ходу: — Ты голодный? Есть жаркое, и блинчиков я нажарила. С мясом и сгущенкой.
Представив ее божественные блинчики, я понял, что чертовски голоден. Издав рык, я ринулся на кухню, обнял Рину, стоящую у плиты.
— О, как я голоден, просто р-р-р!
— Что там Самойлов? Наградил вас?
Рина сунула тарелку в микроволновку. Я не стал отвечать, подождал, пока она накроет на стол и заварит чай.
— Я просто чаю выпью, ты не против? — улыбнулась она. — Поздно уже. Так что там было? Говори, а то умру от любопытства!
— Сейчас, поем, и все расскажу.
Я напал на жаркое, как потерпевший. Наслаждение вкусом ненадолго вытеснило мысли о том, как Рина отреагирует, когда я предложу ей жить вместе. До чего же обалденно она готовит! Прикончив жаркое, я вымазал тарелку кусочком хлеба, прожевал его и проговорил:
— Двести тысяч на счет перевели, я капец как богат! А еще нам подарили квартиру.
Рина округлила глаза. Не дожидаясь вопроса, я пояснил:
— Жилье ведомственное, понятное дело, но ближайшие двадцать лет я не собираюсь менять команду!
— Как же я рада за тебя! — воскликнула она, и я поправил:
— За нас, Рина. Потому что мы будем там жить вместе.
Девушка замерла, сцепила пальцы. Мне показалось, или она расстроена?
— Ты не рада? — удивился я.
— Очень рада! Я очень тебя… В общем, я боюсь.
— Чего? Все же хорошо!
Рина упрямо тряхнула головой.
— Вот именно: все слишком хорошо, и, если начнем жить вместе, я боюсь… боюсь, что-то сломается. — Она жалобно посмотрела мне в глаза.
Внутри будто что-то оборвалось, и я спросил:
— А ты бы хотела детей? Совместных детей?
Вопрос загнал Рину в тупик, ее уши и щеки вспыхнули.
— Ну, через годик-другой — обязательно. Но если бы вдруг что… незапланированное, я бы родила.
Это все, что я хотел услышать. Накрыв руку Рины, я привлек девушку к себе, перетащил на колени и поцеловал, прислушался к ее желаниям. Больше всего на свете она хотела, чтобы все продолжалось — вот так, и не становилось хуже, чтобы я не переставал ценить то, что далось легко.
Ну откуда в ее прелестной головке такие тараканы?
На несколько часов мир перестал существовать. Тренировки, борьба за место под солнцем, крещение Сэма первой совместной тренировкой — все это завтра. Сегодня — только Рина.
Проснулся я по будильнику, нехотя. И вообще не хотел бы вставать, но меня мотивировало любопытство, как же себя проявит наш новый бомбардир. Приживется ли? Управляемый ли он?
Глава 10
Человек-пушка
Рина еще спала, и я не стал ее будить, только коснулся губами волос, соскользнул с кровати, нашел в холодильнике сырники, позавтракал ими, чуть все не съел, еле остановился. Наверное, и хорошо, что пока мы поживем раздельно, уж слишком Рина хорошо готовит — я разжирею.
Хотя… жирный б о льшую площадь в воротах занимает, сложнее забить.
В раздевалку я пришел в числе первых, помимо меня там были Димидко и Самат, который уже переоделся и бил копытом.
— Саня, привет, братишка! — просиял он, устремился ко мне и сжал протянутую руку своей мощной пятерней. — Я игру твою смотрел, ты крутой вратарь! Думал, вот бы с тобой в команде футбол играть! Нашку давай, да?
Не дожидаясь согласия, он положил мне руку на плечо — я только и успел улыбку изобразить. Он тоже оскалился, сделал селфи раз, и другой, и третий. Посмотрел, что получилось, и сказал:
— Пацанам отправлю, пусть завидуют, да!
— Лучше не надо, — посоветовал я строгим голосом. — Им будет обидно. Вдруг они тоже так хотят, но у них не получается.
— Да? — удивился он. — Не буду, значит. Спасибо, брат!
Пришли белорусы, расположились подальше от Сэма. Клыков и Микроб тоже не горели желанием сдерживать натиск. А вот Левашов полез к Сэму обниматься с криком:
— Привет, брателло! Дрожи, враг! Самый грозный бомбардир вселенной с нами!
Гусак, который обычно поддерживал веселье, сегодня был мрачен и молчалив, забился в угол и принялся переодеваться, на всех поглядывая исподлобья. Что это с ним? Вчера перегулял? Или в семье что случилось?
Когда явились Жека с Игнатом, он вовсе позеленел. Димидко тоже заподозрил неладное, подошел к нему.
— Виктор, а ну дыхни!
Гусак возмутился:
— Я не пил! — И дыхнул.
Жека скривился, помахав рукой перед лицом. Сэм прошелся по всем, собирая дань рукопожатий. Жека пожимал его руку с такой брезгливостью, что я бы к нему точно больше не приблизился. Сэм же в упор не видел негатива, улыбался широко и открыто. И главное, он не переигрывал, а искренне хотел со всеми подружиться, как у него это было в «Кайрате». Хотя, может, над ним там тоже тайком посмеивались, просто виду не подавали.
— Сэм, — позвал Игнат — парень обернулся, — ты по-русски понимаешь?
— Ну? — насторожился Бекханов.
— А говоришь?
— Говорю, — улыбнулся он. — Ты же слышишь, да?
— Да че-то не очень говоришь. Давай я тебе помогу. Покажу одно упражнение для дикции.
— Э-э-э…
— Просто повторяй за мной, и твой русский станет суперским, как и удар. Готов? Выкристаллизовавшийся фантасмагорический ревербератор. Слабо?
Жека ехидно оскалился. Сэм озадачился и попытался это воспроизвести:
— Выхритолиза… кристаллизова… вавший… Фантастический… Повтори, да?
Игнат повторил, и они с Жекой загоготали.
— Парни, хватил, — сказал я. — Сэм научится. Не все сразу.
Сэм же не сдавался, пыжился и тужился, рожая кривые словесные конструкции.
— Зато нейтрализован, — прошептал Думченко.
Наконец до Сэма дошло, что он стал объектом глумления. Он вскочил, метнулся к Игнату, вздернул его за шиворот, узкие глаза стали щелками.
— Кет нах, котокбас! Ты издеваешься, да?
Игнат сделал невинное лицо.
— Нет конечно. Я произнес слова, которые используют дикторы для тренировки. Помочь тебе хотел научиться говорить красиво.
Злость сменилась растерянностью, Сэм отпустил Тишкина, и он осел на скамейку.
— Ша! — воскликнул Димидко, раскинув руки. — Устроили мне тут! Тишкин, Воропай, сейчас вы у меня на поле самоутверждаться будете!
И понеслась!
Сперва разминка. Я поглядывал на Сэма, который с воодушевлением махал руками и ногами.
Потом разнообразный бег. Новенький даже не вспотел, правда, не всегда вовремя реагировал, когда нужно переходить на другой вид бега.
Когда разогрелись — упражнения на координацию и моторику с фишками. Вот тут Сэм пер носорогом и не мог вписаться в повороты, сносил каждую вторую фишку. Древний замучился наклоняться и возвращать их не место.
Это только кажется, что бедного старика загоняли. На самом же деле пожилым нужна умеренная физнагрузка. Как только залег на диван — так сразу и ослаб, и умер. Так что молодец Петр Казимирович! Он за последний год вроде как даже помолодел.
И, наконец, стандарты. Сэм рвался себя проявить и действовал с напором пушки для тренировки вратаря. Нет, скорее даже катапульты — у пушки точность повыше. Сан Саныч голос сорвал, напоминая,
