время гроз. Эту энергию можно было использовать и при обычных бытовых заклинаниях (например, обогрев помещения), и при боевых. Оружие, которое раньше применялось с привязкой к резерву мага, теперь не только к нему не привязывалось, но и могло быть использовано обычным человеком.
Появились новые виды артефактов, новый транспорт… Много нового.
Минерал был ценным и теперь самое крупное его месторождение принадлежало империи, что не нравилось соседям. Княжества, то по одному, то все вместе, пытались вернуть когда-то никому не нужную территорию, но увы и ах. Теперь ее отдавать никто не собирался.
— Ариадна!
Рев шефа выбил меня из наблюдений за Миланой, и я рванула за ним, учитывая, что он уже был на втором этаже, а я все еще торчала в холле.
Дождавшись меня на лестнице и окинув нечитаемым взглядом, шеф направился по коридору в кабинет, хозяин которого лежал внизу. Его взгляд почему-то зацепил и процарапал что-то внутри. И это меня слегка нервирует. Надо будет попробовать его коснуться. Не то, чтобы я ему не доверяла… Просто вдруг проснулась интуиция. И просто для спокойствия…
Да и коснуться на выезде значительно проще, чем в кабинете. Например, вылезая из служебной машины, шеф подал мне руку. Просто я была в перчатках. В следующий раз — одевать не буду. Подумаешь руки чуть замерзнут, зато потом чувство самосохранения вместе с интуицией будут спокойно спать.
В кабинете работало не так много сотрудников. Похожий на большого медведя Михей, уже вскрыл сейф и вытирал руки, стоя у окна. Ребята говорили, что вскрыть он может даже императорскую сокровищницу, но только по приказу графа Вяземского. Это единственный человек, которого Михей уважает безгранично. И сейчас стоило только шефу зайти в комнату — от Михея последовал очень изящный поклон. Это при его-то габаритах! Я даже позавидовала. Секунд на пять.
Один парень, не знаю как зовут, стоял около сейфа, аккуратно доставая и раскладывая на стоящем рядом столе его содержимое. Еще один, Серхо, стоял у двери, в которую мы вошли. Очень наглый, но очень хороший оперативник. А главное, совсем не обидчивый. Проверено.
Дальше помню с трудом. Сначала пропал звук. Как будто уши забили ватой.
Мне показалось, что по стенам пошла волна. Как от камня, который бросили в воду. Только тут был дом и камень полетел в район сейфа, около которого работал неизвестный мне парень. Во все стороны полетели осколки металла, дерева и стекла. Взрывная волна перемолотила книжный шкаф, стоящий рядом. Стеклянные дверцы медленно разламывались на крупные куски.
Я не слышала звуки. Я только видела. Видела, как медленно-медленно двигаются люди. Ко мне оборачивается шеф, полубоком. У него оказывается очень красивый профиль, как у статуи в императорском музее, в котором я была в прошлый выходной.
Незнакомый мне блондин относительно быстро падает на пол. И над его головой вращаясь в воздухе летит кусок стекла. В меня летит. Если проследить траекторию, то в район шеи. Забавно, но нарисовать траекторию у меня время есть, а сдвинуться или повернуться… казалось я застыла как ледяная статуя. Молча смотрю.
А вот шеф — молодец, успевает выбросить руку. Как завороженная я смотрю на стекло, которое режет кожу у него на руке и во все стороны, в том числе на мое лицо, летят алые капли крови. Немного сменив траекторию, окровавленный кусок стекла проходится по меня по щеке и улетает куда-то за спину.
Звук. Что-то бьется, ругань ребят. Теперь я могу слышать.
***
Прижав к груди тетрадь, я так и стою, не двигаясь. Что-то происходит вокруг, но мозг это что-то не фиксирует. Я как будто выпала из реальности и прихожу в себя, заслышав хриплый голос шефа.
— Василий Васильевич, сначала осмотрите девушку.
Перевожу взгляд на коллегу Миланы. Невысокий седой доктор работает в морге последние лет тридцать. Дольше просто никто ничего не помнит. Сейчас он, усадив шефа на стул, негромко ему выговаривает.
— Ярослав Александрович, и когда это вы успели получить медицинский диплом? Не успели? Значит — не мешайте. Я врач и мне лучше знать с кого начинать осмотр.
Его внимательный взгляд прошелся по мне с ног до головы.
— У девушки — предварительно шок и царапина на щеке, у вас — распоротая рука и перебитые вены. Вы кровью можете истечь раньше, чем я ее осмотрю.
Осознание того, что сейчас произошло, пока меня не накрыло, но то, что я чудом избежала смерти — я понимаю даже в таком заторможенном состоянии. Сев рядом на корточки снизу вверх смотрю в глаза шефа. Ярослав Александрович отвечает мне таким же прямым и открытым взглядом.
— Спасибо…
Мне кажется, что я кричу. Кажется, что сейчас все должны обернуться. Но из горла доносится тихий шёпот. Мне не страшно. Не страшно, что подумают, додумают и скажут. Сейчас я вне условностей общества. Я чуть было не умерла!
Здоровая рука Ярослава Александровича лежит на колене, и я накрываю ее своей рукой. Интуитивно. Чтобы поддержать. Без планов и мыслей.
Твою ж!!! Больно-то так! Видения нахлынули такой толпой, что я не могу сделать быстрый вывод. Не могу понять — к добру или худу. Основная цель сейчас — запомнить! Анализировать буду потом! Потом, я сказала!
Закрыв глаза, я сижу на корточках, и меня повторно за короткое время выбивает из реальности.
Три воспоминания! Три ситуации! Три! Так много никогда раньше не было! И ни в одной нет упоминания меня!
Дышим, спокойно… Медленно… Еще медленнее… Еще спокойнее…
***
— Ариадна, вы меня слышите?
Девушка резко открывает глаза. Боль, которая в них плещется выбивает из привычного спокойствия. Бирюзовые очи потемнели, как море в штормовую погоду. Щека в крови, но кровь уже не течет. Хочется взять платок и стереть, но сначала рану должен обработать Василий Васильевич. А он пока занят.
— Ариадна, у вас сегодня отгул. Алексей, проводи прямо до двери в квартиру.
Бехерев, который неизвестно как и когда оказался на месте преступления, подтверждающее кивнул и остался стоять рядом с Ариадной.
Не так уж и редко Василию Васильевичу приходится оказывать помощь живым. Мертвым, конечно, чаще. И именно поэтому есть у него привычка — не молчать. Вот и сейчас, закрыв рану Вяземского, наложив повязку и накапав лекарства в небольшой стаканчик с водой, он говорит, говорит, говорит.
Граф Вяземский выпив горьковатое лекарство, поморщился и отступил в сторону, чтобы не мешать работе своих подчиненных. Как только что-то раскопают — доложат обязательно.
Василий Васильевич усаживает девушку на стул и начинает обработку глубокой царапины, стараясь пробиться через шоковое
