— Всё в порядке? — уточняет Данил, словно почувствовав мое напряжение.
— Да. Просто не ожидала увидеть тебя в костюме. Обычно ты весь грязный, потный и вообще фу.
Он смеется.
— Я раньше в Москве работал. А здесь, на хуторе, занимаюсь не только физическим трудом. Иногда нужно прилично выглядеть. Обстоятельства требуют.
— О, круто. А зачем приехал сюда из столицы?
— К корням потянуло.
Машина отъезжает от санатория и выруливает на трассу.
— Рановато что-то, — говорю я, — потянуло тебя к земле. Молодежь обычно свалить отсюда мечтает.
— Наверное, это чувство может возникнуть в любом возрасте. А у меня причина была.
— В аварию попал.
— Очнулся другим человеком.
— Ого.
Подсолнухи мелькают за окном, Даня берет меня за руку. Снова приятное тепло разливается по телу. Ради него, этого самого тепла, я и ехала, если уж быть совсем честной. А не чтобы предупредить о надвигающейся на хутор катастрофе. Какое мне дело до благополучия Мироновых?
Глава 20
— Куда мы едем? — спрашиваю я.
Не едем, а летим. По трассе! Скорость приличная, ощущение полета заставляет улыбаться. Не хочу домой, не хочу в теплицы на работу. Я зажмуриваюсь и загадываю желание ехать вот так с ним как можно дольше.
— Просто катаемся. Хочу тебе одно место показать. Там красиво. И местных нет.
— О, ладно. Но если это пустырь, имей в виду: моя сестра знает, куда, с кем и во сколько я ушла. И молчать она не будет.
— А отчим мент, я помню. Имел с ним знакомство не так давно, суровый тип. — Данил хмурится и добавляет загадочно: — Хорошо, что ты не пришла в тот раз на встречу.
Его избили тогда, следы драки до сих пор не зажили.
— Я и не собиралась, — фыркаю. — И сегодня не хотела, особенно после того, что было. — Прикусываю губу.
— Было очень хорошо. Я думал о тебе. А ты обо мне? — говорит он спокойно, никак не реагируя на мои попытки укусить его.
— Некогда особо было. — Я стреляю глазами вниз, потом возвращаюсь к дороге. Сомнения душат. Это не мое дело. Господи, решения, принятые сердцем, однажды меня погубят! — Я хотела тебе кое-что рассказать. Я... — мешкаю. — Подслушала утром один разговор. Не спрашивай чей. Просто не спрашивай, всё равно не скажу. Да и... вообще это не мое дело.
— Говори, не бойся, — подбадривает Данил. — Я пойму и поддержу, что бы там ни было.
Серьезный, опять хмурится. Я настраиваюсь и выпаливаю на одном дыхании:
— В воскресенье поджоги планируются на хуторе. Полицию и пожарных отправят в соседнюю станицу на объект. Так что... Опасно на хуторе будет, и помощь придет не скоро.
— Пожары? — Его руки крепче сжимают руль, и сам он напрягается.
— Мироновские всех бесят! Законы нарушают, воруют, землю отбирают. Их проучить решили по-крупному. Может, и заслуженно. Но я... — Трудно такое из себя выдавить, но раз уж начала: — За тебя переживаю. Ты мне не безразличен. Не хочу, чтобы ты, дурак, пострадал за семью эту. Сгорел там или еще что-нибудь. — Отворачиваюсь к окну.
На самом деле с самого утра от одной мысли, что с ним что-то случится, у меня остро начинает щипать в носу. Это так сильно бесит, что словами не описать. Я должна была сегодня уехать на все выходные работать на одну ферму, там хорошо платят. В итоге сбежала из автобуса, и всё ради этого тупого колхозника!
Данил молчит полминуты, потом произносит:
— В воскресенье, значит. Ночью?
— Наверное. Или на рассвете. Я точно не знаю.
— А что именно поджигать будут? — его голос звучит спокойно. Глаза же при этом бегают.
— Говорю же, не знаю! Честно. Может, поля. Или амбары. Или гаражи с техникой. Там по-крупному готовятся. Менты точно не скоро приедут, это не от них зависит.
— Понял. Спасибо, Марин. — Данил берет меня за руку, сжимает сильно. — Ты очень хорошая, добрая девушка. Мне крупно повезло, что тебя встретил. Возможно, эта информация спасет кому-то жизнь.
В груди горит, я дыхание непроизвольно задерживаю. Сердце, напротив, разгоняется. Оно будто в тесной клетке оказывается и на волю рвется. Рядом с Данилом всё иначе. Каждый его комплимент меня до костей пробирает и таким важным кажется, словно я на уроке в университете жизни, а он мой любимый преподаватель. У которого я фаворитка.
Мы едем дальше, хотя я всё сказала, что планировала.
— Тебе, может, на праздник пора? — спрашиваю осторожно.
— Хочу с тобой побыть. Не трону, обещаю. Если сама не попросишь. — Данил стреляет в меня глазами.
Я смеюсь, стараясь уж сильно не краснеть.
— Топорно ты флиртуешь. А еще из Москвы. Лжешь, может?
— Я не флиртую.
— Флиртуешь!
Он вдруг сворачивает на обочину и останавливает машину.
— Я. Никогда. Не флиртую, — чеканит слова. — Если я хочу, то говорю прямо.
— И чего же ты хочешь? — дразню, закатывая глаза.
Данил отстегивает ремень. Ловит мои руки, целует их, немало смутив меня. Потом тянется. Я тут же за шею его обнимаю и к себе притягиваю.
Соскучилась.
Мы целуемся. Его рука по моему бедру ползет, задирая платье. Мой язык по его губам скользит. Мимолетная улыбка на его лице вызывает во мне восторг. Запах его кожи, который я жадно вдыхаю, кружит голову.
Дальше едем молча. Рука Данила на моем колене.
— Если бы меня ждали подруги в этом классном санатории, я бы бросила тебя в ту же секунду, — продолжаю провоцировать его.
В ответ он улыбается.
— Ну себе бы я тоже предпочел любую другую компанию.
— Самокритично.
— Я не пью, а смотреть на косые физиономии в трезвом состоянии тошнотворно.
— Совсем не пьешь? Вообще-вообще? Алкоголик, что ли?
Он снова кивает.
— Хочу просто побыть с тобой.
— А я с тобой, — отвечаю тихо. Примирительно.
Через час мы едим в придорожном ресторанчике, стилизованном под средневековый замок. У официантки приличный вырез на блузке и пышные формы, которые меня почему-то раздражают. Развернув меню, я немного теряюсь: цены здесь кусаются. Но Данил кивает и велит заказывать всё, что душе угодно.
