Среди прочих порадовал великорусский князь Дзержинский, сообщивший о гибели Романова.
Выслушав их всех, Левиофан отдал распоряжения своим сателлитам и покинул зал совещаний.
Глава 5
Полунин недовольно буркнул на дверь:
— Ну? Кого там черти принесли?
В допросную ввалился молодой полисмен и с волнением в голосе сообщил:
— Вячеслав Викторович, в «кресты» прибыл Пожарский!
— Этого еще только не хватало, — нахмурился грандмейстер и скользнул по мне недовольным взглядом, — Твоих рук дело?
— Не понимаю, о чем вы, — сказал я чистую правду, так как в действительности не знал всех этих высокопоставленных имен.
Грандмейстер спешно набросил на себя китель и удалился вместе с молодым офицером. Оставили меня одного. Я ненадолго задумался о побеге. Ведь что такое для хронума железки на руках или шее? Ошейник не способен подавить мой навык хождения в лимбе, а в руках имеется недюжинная сила. Но обдумав последствия, все же решил в цепях дождаться грандмейстера.
Вскоре в допросную вошел статный мужчина лет пятидесяти. Мне он не был знаком, но судя по тому, что Полунин, стоявший за его спиной, втянул живот и стоял по стойке смирно, этот Пожарский — серьезный тип.
Мужчина критически оценил убранство допросной, хмуро посмотрел на Полунина, поцокал куда-то в пустоту, сетуя, и обратился ко мне:
— Ахматов Лев Константинович?
В его голосе было столько власти, что я на корню погасил ироничный настрой, бывший в беседе с грандмейстером.
— Да, это я.
— Пожарский Игнат Данилович — глава службы имперской безопасности, — представился он коротко.
Я догадывался, что СИБовцы относятся ко мне лояльно. Чего только стоило их неучастие в деле Златана, но встретиться лично с главой… Такого я не мог ожидать.
Видя мое замешательство, Пожарский взял стул у стены и уселся по-хозяйски напротив.
— Так вот ты каков, «палач»?
— Э-ээ… Я…
— Что «я»? Не мямли.
— Да не мямлю я. Просто как-то неожиданно это все. И никакой я не палач.
— Ну мне-то лучше знать, палач ты или не палач. Поговорим?
— Поговорим, — пожал я плечами. — Что будете? Чай, кофе?
— Хе! А он мне нравится. Слава, оставьте нас одних, — обратился он к Полунину. — И пусть сделают кофе.
— И мне тоже.
— Два.
— Игнат Данилыч, может приставить к вам охрану? Ахматов очень опасен.
— Да с хера ли я опасен⁈ — вырвалось из меня.
— Опасен, опасен, — подтвердил Пожарский слова грандмейстера (видимо что-то обо мне знал), — Но охраны не надо.
Спустя пару минут нам принесли кофе, и все это время Пожарский сверлил меня взглядом.
— Итак, Лев, начнём. Почему ты пошел войной на цыганского барона?
В висках больно кольнуло. Я дернулся, перепутав чувство опасности и ментальный удар пейрама, но сразу же взял себя в руки. Находиться в одной клетке с одаренным, способным выбить из тебя правду, было опасно.
— Повторю свой вопрос, — с нажимом произнес он, и в глазах у меня появились иллюзорные мушки (Астай был более мягок со мной). — Для чего тебе нужно было избавляться от Златана?
— Он… запустил… руки… в мой… приют, — каждое слово давалось тяжело, зубы скрежетали от перенапряжения.
Пожарский несколько ослабил свой дар, видя, как я корчусь от боли.
— Расскажи подробнее. Мотивация, детали.
— У меня несколько приютов. В ходе проверки выяснилось, что дети работают на ткацкой фабрике, а девчонок после выпуска отправляют в Османскую империю заниматься проституцией. Так же Златан нанял Всеволода Римского для моего устранения, и в той бойне погиб мой друг.
— Как ты вовлек Романова и Багратиона в эту авантюру?
— Подстроил взрывы на рынках, а мой специалист, поработав с нейросетью, смонтировал видео, на котором…
— Можешь не продолжать, эту часть я знаю.
Вмешательство в мой мозг прекратилось. Я облегченно выдохнул.
— А неплохо ты держался после катарсиса. Какой у тебя ранг дара?
О чем это он? Что за катарсис? Так называется вмешательство пейрама? Нужно будет спросить у Астая.
— Тринадцатый.
— Хм, а мои источники сообщали, что шестой. Обманываешь меня, Лев? — нахмурил брови суровый безопасник, и мою голову вновь пронзили острые иглы.
Пытка продолжалась недолго.
— Похоже, что не обманываешь. Будь ты шестого ранга, после второго катарсиса валялся бы на полу. В чем сила, хронум?
— В правде.
Наверное он спросил другое: «Где ты взял такую силу?» Я же предпочел ответить иначе и не соврал.
СИБовец улыбнулся, но сразу посерьезнел. Если он напрямую начнёт задавать вопросы про источник моей силы, боюсь, мне придется что-то с этим делать. Я уже готов был запустить пелену времени и бежать отсюда. Но он спросил другое:
— Зачем ты убил Фон Таубе?
Как бы мне ни хотелось возразить Пожарскому и опровергнуть обвинения в убийстве барона, воля пейрама не позволяла мне лгать:
— Он был насильником и убийцей. Ненавижу таких.
— А ты сам не убийца?
— Безвинных я не трогаю. И насилие над слабыми не приемлю.
Пожарский слегка кивнул, как бы принимая мой ответ.
— Еще ты забыл упомянуть, что он также участвовал в нападении на морской порт в Кенигсберге, принадлежащий тебе. Знаешь, кто заказчик?
— Арбитры.
Выпалив это слово, я охнул и прикрыл было себе рот, но не рассчитал в силы и вырвал из стола крепление наручников.
— Одна-а-ко, — искренне восхитился он увиденным, но даже не сменил положения. Неужели не боялся? Или уверен, что я не стану причинять ему вреда? А может быть пейрам так же чувствует опасность, как хронум? Вряд ли. Иначе бы Астай не действовал так глупо в битве с приспешниками Асмодея.
— Арбитры, — задумчиво проговорил он это ненавистное мне с некоторых пор слово, — есть сведения, что их главный не что иное, как полубожество. Сильный некромант, способный оживлять мертвых. Говорят, что вместо человеческой головы у него голова змеи.
— Левиофан, — проговорили с ним одновременно. И оба удивились. Он, наверное, совпадению или моей осведомленности, а
