со мной все будет в порядке, — заверила я его.
— Я тоже уверен, главным образом потому, что я буду с тобой, чтобы убедиться в этом, — отрезал Эдди, открывая пассажирскую дверцу.
— У нас не так много места, — попыталась я, когда он помог мне забраться в грузовик.
Эдди стоял у открытой дверцы, глядя на меня.
— У тебя есть диван? — спросил он.
— Да, — ответила я и тут же пожалела об этом. — Но он не очень удобный.
— Ты спишь на нем?
— Нет.
— На нем спит твоя мама?
Лучше не становилось.
— Нет, — ответила я.
— Тогда у тебя есть место.
— Эдди… — сказала я захлопнувшейся дверце.
Эдди сел за руль, и шестеренки в моей голове завертелись, пытаясь найти какое-нибудь оправдание, любое оправдание, чтобы Эдди не пришел ко мне домой, не провел ночь на диване, защищая меня от мужчин с ножом.
Я не смогла найти ни одного.
Эдди завел грузовик, и мы поехали… навстречу моей погибели.
Глава 6
Настало время взять все в свои руки
Зазвонил будильник, и я уставилась на него.
5:20 утра.
Я ненавидела свою жизнь.
Я нажала «повтор».
Будильник зазвонил снова.
5:27 утра.
Я действительно ненавидела свою жизнь.
Я снова нажала «повтор».
И вновь звонок будильника.
5:34 утра.
Серьезно, моя жизнь — отстой.
Вырубив будильник, я скатилась с кровати и, все еще полусонная, прошаркала к двери спальни, в гостиную и на кухню. Открыла кофейный фильтр, чтобы убедиться, что мама засыпала кофе с вечера. Она так и сделала, поэтому я щелкнула выключателем. Зевая и убирая волосы с лица, я прошаркала обратно через гостиную, дальше по короткому коридору.
Постучала в дверь маминой спальни и, услышав ее оклик, открыла ее и прислонилась к дверному косяку. У меня не было сил держаться прямо.
— Доброе утро, мам, — поздоровалась я через всю комнату.
— Доброе утро, куколка, — сонно ответила мама.
— Ты встаешь?
Обеими руками я убрала волосы с шеи и собрала их на макушке, оставив руки там.
Мама пыталась вставать со мной по утрам, чтобы я могла привести ее в порядок перед уходом на работу. У нее имелась возможность отоспаться днем, пока я работала, не говоря уже о том, чтобы лечь спать пораньше.
— Конечно, позавтракаем вместе, — сказала мама.
— Хочешь сегодня попробовать собраться сама? Или мне тебе помочь?
Мама немного передвигалась. В зависимости от уровня энергии, она могла садиться и вставать с кресла, ходить в ванную, по квартире, даже постоять некоторое время у кухонного стола. Она также намного лучше справлялась с одеванием, но действовать одной рукой было утомительно. Физиотерапевты говорили ей, что она привыкнет, станет сильнее, и в конечном итоге это будет для нее прогулкой в парке (буквально). Несмотря на то, что прогресс протекал медленно, все же он был виден налицо.
По утрам все было хорошо. Вечерами не очень. По вечерам к нам приходила Ада посмотреть с мамой телевизор, не только потому, что Аде хотелось компании, но также и потому, что она могла быть рядом с мамой на случай, если что-то случится. Ада была слишком стара, чтобы суметь поднять маму, если та упадет, но вполне способна позвонить по телефону или позвать кого-нибудь из более здоровых соседей.
— Попробую сама, — сказала мама, как всегда, в боевом настрое.
— Окидоки.
Я вышла в коридор, чтобы мама могла уединиться, но оставила дверь слегка приоткрытой, так я бы услышала, если она позовет меня. Мое внимание вернулось к поднятым в хвост волосам, и я опустила глаза в пол. Но, сделав шаг, остановилась как вкопанная.
Я увидела две босые ступни, пятки прикрывали штанины выцветших джинсов. Мои глаза прошлись по джинсам вверх, наткнулись на четко очерченные мышцы живота под аппетитной оливковой кожей. Пресс сменился очень красивой грудью и плечами, а поверх всего этого показалась голова Эдди, в комплекте с сексуально-сонными глазами и взъерошенными волосами.
Замерев, я уставилась на него.
Я совсем забыла об Эдди.
— Где у вас ванная? — спросил он немного хрипловатым со сна голосом.
У меня не было сил говорить, поэтому я просто убрала одну руку с волос и указала на дверь.
Он сделал три шага ко мне, остановился, положил руку мне на подбородок и коснулся губами моих губ. Электрический разряд пронзил мое тело, пригвоздив к полу, а затем Эдди вошел в ванную и закрыл за собой дверь.
Я постояла секунду, после чего, внезапно преисполнившись энергии, развернулась и побежала в мамину спальню. Распахнула дверь и ворвалась внутрь, затем закрыла ее за собой.
Мама со включенным светом сидела на краю кровати. Ее голова резко повернулась, и она посмотрела на меня сияющими и широко распахнутыми глазами.
— Я, что, слышала мужской голос? — спросила она.
Я не ответила.
Что я могла сказать? Я была в смятении.
Я побежала в ее ванную, включила свет и уставилась на себя в зеркало. Слава Богу, я не выглядела пугалом. Лицо без макияжа, волосы не всклокочены. На самом деле, новая прическа Трикси была идеальной, она постоянно выглядела хорошо, даже после сна.
Когда я обернулась, мама стояла, прислонившись к дверному косяку ванной.
— Что происходит? — спросила она.
— Забыла тебе сказать, что Эдди здесь.
Ее глаза расширились.
— Ты привела мужчину домой прошлой ночью?
— Прости. Это не то, что ты…
— Здорово! — воскликнула она.
Я закрыла глаза.
Ох, мама.
Я открыла глаза.
— Мам, это не то, что ты думаешь. Это долгая история, я расскажу тебе потом.
— В последнее время у тебя много долгих историй, и, кстати, ни одной из них ты мне так и не рассказала.
У меня не было на это времени. Сейчас утро, и Эдди был у нас в квартире.
— Ма-а-ам, — заскулила я, как шестилетка, — Эдди здесь!
Мама секунду смотрела на меня, кивнула и повернулась, вся такая деловая.
— Ладно. Мне нужно в ванную, потом ты поможешь мне надеть лифчик, и я оденусь.
Сначала мы позаботились о маме, и я оставила ее одеваться. Я воспользовалась ее ванной, ее гелем для умывания и расчесалась ее щеткой. Я уставилась на себя в зеркало. На мне была футболка «Лос-Анджелес Доджерс», которую прислала сестра. Огромная и бесформенная, она доходила мне примерно до середины бедра. Эдди уже видел меня в ней, что не очень потрясающе, и я пожалела, что на мне не было какой-нибудь милой девчачьей пижамы или ночнушки.
Я не знала, стоит ли принарядиться, прежде чем появиться перед ним, не будет ли это выглядеть так, будто я слишком старалась. Но
