на Ярцева, который, как и Черенков, попытался пробиться в штрафную, но почему-то когда я оказался у Георгия за спиной, он вернул мяч вновь моей скромной персоне. И вдруг, я увидел, что правый фланг обороны «Динамо» пуст! Вся защита бело-голубых, сгрудившись по центру ворот, немного растерялась, не успевая реагировать за нашими передачами и перемещениями.
И именно через эту правую лазейку я влетел в штрафную площадь московского «Динамо». Затем продвинулся ещё на пять метров и, когда Николай Гонтарь и несколько защитников бросились меня блокировать, прострелил резко влево. В такой кутерьме и неразберихе, лучше всех сориентировался Черенков. Он по-простому выскочил на прострел и катнул мяч уже в пустые ворота, завершив тем самым извилистый путь футбольного черно-белого снаряда, сделав счёт — 3: 3.
— Гооол! — Радостно заголосили трибуны.
— Дааа! — Заорали мы из последних сил.
— Мужики, у нас ещё пятнадцать минут, нужно дожать, — напомнил нам капитан красно-белых Олег Романцев.
— Правильно, — поддакнул его друг Ярцев. — Пока игра идёт, к лешему это дополнительное время и серию пенальти.
«Правильно, то правильно, кто ж спорит, — подумал я, — только откуда силы взять на последний рывок? Лично я по этой жаре уже „наелся“ так, что ноги судорогой сводит». И скорее всего так подумали многие мои одноклубники, потому что ровно через минуту от нашего подавляющего преимущества ни осталось и следа.
Зато динамовцы попёрли на наши ворота, как бойцы советской армии на немецкий Рейхстаг. И хочешь-не хочешь, пришлось отбиваться, уже не думая об атакующих действиях. Бил по воротам из убойной позиции Валерий Газзаев, очень опасно головой замыкал прострел Александр Максименков, кстати, игрок сборной СССР. А мы, впереди оставив одинокую фигуру выдвинутого форварда Саши Калашникова, надеялись лишь на шальную контратаку. В защиту пришлось «сесть» и мне, и даже нападающему Георгию Ярцеву. «Ничего, — подумалось вдруг, — минут семь подышим, потерпим в защите и снова рванём». Не знаю, откуда, но в голову пришли слова старой застольной песни: «Выпьем за Родину нашу привольную, выпьем и снова нальём…». Именно с этими словами я уже сам в подкате выбил мяч за боковую линию поля. Но после этого аута, который далеко в поле выбросил полузащитник «Динамо» Андрей Якубик случилось то, после чего весь «Спартак» нервно напрягся.
На мяч, который летел навесом в нашу штрафную площадь, выпрыгнули сразу двое — динамовец Саша Бубнов и спартаковец Вагиз Хидиятуллин. Атаку удалось отбить, но на газоне после столкновения остался лежать наш Вагиз. Врач с массажистом тут же выбежали со скамейки запасных, и после тридцати секунд, когда мы успели попить водички, вердикт оказался не утешителен — Хидя игру продолжить не сможет. А это означало, что последние восемь минут основного времени нам придётся отбиваться вдесятером, так как две замены были уже произведены в перерыве матча.
И уже когда динамовские гренадёры радостно потирали руки, включилась наша волшебная связка центральных полузащитников — Гаврилов, Черенков и Шавло. Неожиданными точными и хитрыми передачами нам опять удалось забрать мяч под свой контроль. Как не скрежетали зубами бело-голубые, но пять минут никто из них не смог даже дотронуться до мяча, так ловко он «ходил» между футболистами нашей красно-белой команды.
А за две минуты до конца основного времени силы, наконец, покинули и более атлетичных игроков «Динамо». Злой, всегда заряженный на борьбу Бубнов даже не пошёл в подкат, когда я рванул в последнюю атаку. И в ней меня, кроме отдохнувшего в центральном круге Калашникова, поддержал Фёдор Черенков. «Втроём против пятерых», — отметил я про себя, протащив мяч ещё десять метров и переадресовав его в центр Саше Калашникову. Он уже привычно прикрыл футбольный снаряд корпусом и, дождавшись Фёдора Фёдоровича, скинул ему мяч на ход. Перед Федей оставалось двое оборонцев «Динамо», и он, качнув в одну и тут же в другую сторону, проскочил между Новиковым и Маховиковым, который ценой жёлтой карточки всё же сбил Фёдора Черенкова.
— Осталось двадцать секунд! — Подсказал от скамейки запасных наш массажист Геннадий Беленький.
— Кто будет бить? — Спросил Юра Гаврилов, меня и Володю Букиевского, намекая, что с двадцати пяти метров можно и прямым ударом решить исход нервной игры.
— Я уже пробил пенальти, — пробормотал Букиевский. — Хватит с меня.
«Далековато», — подумал я и мне моментально пришёл на ум наш с Черенковым недавний аттракцион, где он черпачком мяч подкидывал, а я слёту вколачивал его в сетку.
— Федя пробьёт! — Громко объявил я, чтобы наш соперник тоже услышал.
Гаврилов прокашлялся, покосился на молодого не изуродованного мышцами футболиста и, что-то нелитературное пробубнив себе под нос, на безнадёжный эксперимент дал добро. Голкипер «Динамо» Гонтарь выставил стенку из четырёх человек, а главный судья матча Валерий Баскаков попросил без свитка не бить.
— Федь, — шепнул я Черенкову, наклонившись и сделав вид будто подтягиваю гетры на ногах, — слушай внимательно, я отойду на десять метров левее. Вспомни, как на тренировке баловались.
— Ничего не помню, — буркнул Фёдор Черенков. — Не мешай бить.
Я посмотрел в честные глаза Фёдора Фёдоровича, тяжело вздохнул, покачал головой и отошёл на десять метров левее, где динамовской команде был не интересен. Судья издал тревожную трель свистка, трибуны загудели, Черенков взял разбег и неожиданно для всех черпачком бросил мяч по воздуху в мою сторону. Мне понадобилось лишь два стремительных шага, чтобы слёту вдарить по воротам Николая Гонтаря, который отыграл сегодня на очень высоком уровне. И мяч, словно радиоуправляемый снаряд, с шумом разрезав воздух, через секунду воткнулся в верхний левый угол ворот московского «Динамо».
— Гооол! — Заорали наши охрипшие глотки.
— Гооол! — Ответил нам переполненный чекментский стадион имени 50-летия взятия Зимнего дворца.
«Значит, я ещё поиграю за красно-белый „Спаратк“», — подумал я и устало поднял сжатый кулак правой руки вверх.
