Но все равно хочется посмотреть какая она стала.
— И разочароваться. Ты мне здесь нужнее, чем там. И нужна в хорошем настроении, а не в желание посыпать голову пеплом, — ответил Сава. — Послезавтра ничего не планируй.
— Почему?
— Увидишь. И поешь нормально. Не хочу, чтоб тебе плохо было, — ответил он, кидая остатки сухаря в воздух. Дракончик тут же подхватил его и на ходу начал жевать. Из-за этого его морда приобрела забавный вид. Я улыбнулась. А потом и вовсе рассмеялась. Сава сам улыбнулся. — Те еще сороки.
После этих слов он меня отпустил. Я вновь очнулась в кровати, где до встречи с Савой, спала. Время еще было раннее. Можно было бы и еще отдохнуть, но лежать совсем не хотелось. Сава в первый раз предупредил меня о том, когда вызовет в следующий раз. И сказал, чтоб я нормально ела. В это мне верилось с трудом, но похоже так он проявлял заботу. Когда же неделю не вызывал, то похоже давал отдохнуть после тех дней шторма. Неожиданно с его стороны, но приятно.
Решив немного пройтись, я спустилась в кабак. Несколько человек спали прямо за столами. Десяток спали под столами, а один и вовсе под лавкой. Дежурный бармен мыл стаканы.
— Сделать коктейль, чтоб проснуться? — спросил он.
— Нет. Мне скорее, чтоб уснуть.
— Могу и такой организовать, — улыбнулся мужчина.
— Дай каких-нибудь фруктов и бутылку компота. На берегу перекушу.
— Дай хоть мяса положу. Вчера купили копченого.
— Давай, — согласилась я. — Считай уговорил.
Я не могла поверить, что когда-то боялась этих милых людей со злыми рожами, которые меня напугали в первый раз. А теперь я чувствовала их постоянную поддержку и это придавало уверенности. Конечно, виной тому был кулон на груди. Так-то они были грубые, наглые и еще те матерщинники, но мне они чем-то нравились. Наверное, простотой и понятными правилами жизни, где не надо было кем-то казаться и придумывать себе счастье.
Море. Я сидела на берегу и смотрела, как рыбацкие лодки белеют парусами на горизонте. Солнце еще не встало, но оно окрасило в яркие цвета небо. Я ощущала, как по плечам скользит прохладный ветерок. Думала, что мне бы не помешало взять шаль, но потом я вспоминала, что скоро придет жара и о прохладе я буду вспоминать с ностальгией, поэтому я наслаждалась ей сейчас.
Мясо было вкусным. Виноград сладким. А жизнь не такая уж и плохая. Утром я напишу письмо дочери и попрошу прощения, что не смогу к ней приехать. Сава был прав, мы с ней теперь принадлежали к разным мирам.
Вдоль берега со стороны порта шел мужчина. Не зеленый. Обычный мужчина, но только одет был не как наши мужчины. Один камзол с золотыми пуговицами, которые сияли при свете лучей маяка, чего стоил. Я с любопытством стала за ним наблюдать. Он шел к маяку. Какой-нибудь новый начальник завода? Или проверяющий возвращался после посещения местных кабаков на место квартирования? И тут меня что-то кольнуло.
Я встала. Пригляделась. Волосы собраны сзади в хвост. Я помнила наш спор. Еще сказала, что вот будет сам работать, тогда и будет ходить как ему нравится. Егорка. Сын. Его тут не могло быть, но это был именно он. Я протерла глаза от набежавших слез. Ущипнула себя за руку. Нет. Это был он.
— Ты как здесь оказался? — спросила я, слыша, как голос дрожит.
— Ничего себе приветствие, — хмыкнул он и тут же рассмеялся. — К тебе приехал. Проведать решил. Или думаешь, что мне хватит одного предложения, что с ты с отцом разошлась, уехала к морю, но у тебя все хорошо? Так будешь ругаться или все-таки обнимаешь?
— Егор, но я реально не могла поверить своим глазам, — сказала я, обнимая сына. — Ты же такой стал… В этом камзоле.
— Отучился. Досрочно сдал экзамены, — ответил он.
— А меня как нашел? В кабаке сказали, что ты тут завтракаешь, — ответил он, оглядывая мой кулек с виноградом и бутылкой с компотом.
— Хочешь присоединиться?
— Обойдусь.
Он сел на ближайший камень. Я вернулась к своему месту на песке. Вновь посмотрела на сына, удивляясь тому, что он так сильно повзрослел. У него еще оставались мальчишечьи черты, но они терялись под суровым взглядом.
— Рассказывай, как живешь? — спросил он.
— Хорошо. У меня все хорошо. Вот, завтракаю. А ты как? Слышал про Аню?
— Слышал. Рад за нее.
— Завидуешь?
— Не особо. Мне проще так. Я здесь обоснуюсь. Пойду в местное управление правопорядка.
— Зачем тебе это? Тут такая дыра.
— Но ты же здесь живешь.
— А мне здесь нравиться, — ответила я, улыбаясь восходящему солнцу.
— Нет, мам. Так нельзя. Нельзя было тебя выгонять в такую дыру. Теперь все измениться.
Внутри поднялась тревога. Чего это он решил менять? Решил меня лишить возможности по кораблю лазить? Слушать русалок? Дыхание перехватило и я тут же потеряла сознание. Очнулась я рядом с Савой. Он кидал топливо в печки. Жар от жерла лизал его щеки, обжигая зеленую кожу. Бедняга. Мне его захотелось пожалеть, но Сава на меня резко посмотрел. Я прикусила язык.
— Чего случилось? — спросил он.
— Так это ты меня пригласил.
— Нет. Я же тебе сказал, что до послезавтра ты свободна. Сама ко мне пришла.
— Сын приехал. Начал планы строить. И я испугалась, что больше корабля не увижу, — ответила я. — И что? Я могу сама к тебе приходить, если захочу?
— Можешь. Или ко мне, или к кораблю, — сказал Сава, придираясь к моим словам.
— А почему ты мне раньше не сказал об этом?
— Зачем? — хмыкнул Сава. — Ну, раз пришла, так будешь меня сегодня около печей развлекать.
— Затем, что я могла бы на неделе не мучиться неизвестностью, а тебя проведать, — ответила я, игнорируя его последние слова.
— А может я этого не хотел? Не думала об этом?
— Это почему ты не хотел, чтоб я к тебе приходила? Ты же остался на палубе среди русалок.
— И? Чего? Так обо мне переживаешь?
— Как бы да. Мы же с тобой заключили договор, — я даже смутилась от его слов. Он усмехнулся. Зло так. Особенно эта злость выглядела жутко, когда от печей падали блики.
— Договор. Этот договор ничего не стоит, кроме красивых глазок девки, смотрящей в море. Вот смотрит она, смотрит, переживает, а потом…
— Бежит изменять. Я слышала такое, — ответила я.
— Плачет о пустом. Что-то я стал в последнее время слишком сентиментальным. Не нравится мне это все, — сказал Сава. — Вот раньше, берешь девку, она все уши прожужжит до головной боли, как она тебя терпеть не может.
