виде была создана во II веке до н. э.) говорит нечто новое. Иеремия утверждал, что изгнание продлится семь десятилетий, но настоящее «изгнание», в более глубоком смысле, жизнь под гнетом чужеземцев, будет продолжаться куда дольше: семьдесят седмин (или «недель») лет, то есть семь раз по семьдесят (9:24). Это почти пять столетий жизни в изгнании! Да, рабство в Египте длилось примерно столько же; быть может, это тоже было частью великого Божьего замысла… Но эта история еще не закончилась, она еще ждала своей развязки. Вот почему в тот период в еврейской мысли в текстах и в жизни важное место занимала тема надежды: иудеи верили, что Бог Израилев был Творцом этого мира, а потому он раньше или позже должен – просто обязан! – навести в этом мире порядок.
Любой человек, который что-либо читал об «искуплении», может тут спросить: «Какое отношение эта древняя история, со всеми ее перипетиями и неразрешимыми загадками, имеет к смерти Иисуса и к тому, как понимали смысл креста первые его ученики?» Даже еврейские авторы новозаветных времен, когда они говорят о темах и отрывках Писаний Израиля, обычно не рассматривали их в контексте более широкого повествования. Но для Нового Завета библейская история была крайне важна – и самым неожиданным образом в ее центре оказались взрывоопасные, революционные события смерти и воскресения Иисуса, которые все перевернули. Как это бывает во многих романах и пьесах, концовка, которой никто не ждал, придает смысл всему тому, что происходило раньше. Конец невозможно понять без всего происшедшего до того, но, если вы знаете о развязке, это повлияет на то, как вы будете пересказывать всю историю. В этой книге я намерен показать, среди прочего, что у нас просто нет другого пути: если мы хотим понять, как понимали смерть Иисуса первые христиане, нам необходимо рассматривать крест в рамках всего библейского повествования.
Когда раннехристианские авторы размышляли о смерти Иисуса, они использовали, как принято думать, различные модели или метафоры. Это «искупление» как «выкуп», метафора из мира торговли рабами; «оправдание», образ из судебной практики; и «жертва», метафора, связанная с Храмом. Часто говорят, что эти образы невозможно совместить, что это просто разные попытки представить важнейшую истину. Как я полагаю, это ошибка: так думают люди, которые не понимают, в каком смысле смерть Иисуса совершилась по Писаниям.
Эти на вид не связанные между собой образы слагаются в общую картину, если мы смотрим на них в рамках единой библейской истории. Стоит извлечь их из этой истории, и они тут же окажутся в какой-то другой – вероятнее всего, в какой-либо версии абстрактного «договора дел», где человечество ждет либо ад, либо рай. Только когда мы вполне всерьез начнем относиться к выражению «по Писаниям», которое употребляли христиане первых поколений, мы сможем в полной мере понять христианское значение фразы «за грехи наши». А для этого нам придется отказаться от представлений о спасении в стиле Платона, от морализаторской идеи о положении человечества и в конечном итоге от языческих представлений о том, как спасение достигается. Первые мешают видеть, что тут начинается революция. Вторая принимает часть проблемы за всю проблему. Третьи создают искаженную пародию на настоящую библейскую картину.
Ключ к выходу из тупика, как это часто бывает, находится в самом начале. Библия сознательно рассказывает об истории Израиля и его земли так, что это перекликается с историей Адама и Евы в саду Эдемском. Разумеется, мы можем думать, что эти истории были созданы и записаны в обратном порядке: что тот, кто записал первые главы Бытия в том виде, в каком они нам известны, уже держал в уме долгую историю Израиля. Две эти истории помогают понять одна другую. Стоит прочитать рассказ об Адаме и Еве – и вам открывается суровый смысл более длинной истории Израиля. Прочтите все повествование об истории Израиля, и вы поймете трагедию человечества, которая с важнейшими яркими подробностями представлена в первых главах Бытия.
Но две эти истории – не просто параллели, где одна просто иллюстрирует другую. Бытие рассказывает об Аврааме и его потомках так, что читатель видит: эта семья призвана стать средством для решения проблемы всего человеческого рода. Вот в чем смысл Бытия 1–12. Бог призывает Авраама и Сарру, чтобы устранить последствия того, что сделали Адам и Ева. Тогда Бог может снова осуществлять свой изначальный замысел о творении. Земля Обетованная должна была стать новым Эдемом. Об этом ясно говорят оба древних текста, именно так их позднее понимали многие другие авторы – как еврейские, так и христианские.
Из этого сразу следуют три вещи. Во-первых, земля Обетованная должна была стать местом жизни, противоположностью смерти. Об этом с большой силой говорится в конце Второзакония (30:15–20), что перекликается с Бытием 3:22–24, где Адама и Еву изгоняют из Эдемского сада, лишая их доступа к древу жизни. Та жизнь, которая была дарована и утрачена в начале, должна быть восстановлена в конце. «Жизнь» на Земле должна стать ответом на «смерть» изгнания из Эдема.
Во-вторых, эта Земля должна стать в конечном итоге местом Божьего присутствия. Первоначальное творение, небо-и-земля, должно было стать жилищем не только для людей, но и для Бога-Творца. Творение в целом было своеобразным Храмом, в центре которого стояли люди, «образ» Бога. Скиния в пустыне и затем Иерусалимский Храм были как бы творением в миниатюре, «микрокосмом», местом, где Бог будет обитать среди своего народа, которое указывает на его желание в конечном итоге обновить и восстановить творение, заполнить его своим мощным присутствием. (Эту цель подразумевают многие библейские книги, и она всплывает на поверхность в таких текстах, как Чис 14:21, Пс 71:19, Ис 11:9 и Авв 2:14). Читая о создании скинии в конце Исхода и о том, что в ней должен делать первосвященник Аарон, мы можем увидеть тут стремление обновить или восстановить изначальное творение первых глав Бытия. «Микромир» священного шатра, этого замкнутого пространства, наполненного присутствием Бога, перекликается с историей изначального творения. Небо и земля созданы друг для друга. Бог таинственно присутствует там и тут. Люди, носящие образ Божий, стоят в центре и играют роль священников.
В-третьих, Писания Израиля намекают на то, что сама Земля была указателем, который говорил о чем-то большем. «Проси у Меня, – говорит Бог своему помазаннику царю, – и Я сделаю народы наследием твоим и края земли владением твоим» (Пс 2:8). Тут «земля Обетованная» расширяется, включает в себя весь мир; о том же говорят Псалмы 71 и 88, а тексты пророков, такие как Исаия 11, добавляют к
