весной — утопали в белом цветении, а летом — покрывались темно-красными спелыми вишнями… кто знает…
Старлей, несший пилота, разорвал ИПП1, второй вертолет-чик уже отрезал штанину от комбинезона. И в это время раз-дался мощный, с каким-то гулом хлопок — вспыхнул вертолет. Летчик все это время не переставал кричать и материться, смотря вверх, на масксеть, не видя, какая жуткая картина открылась окружающим его. Область в районе колена пред-ставляла из себя смесь разорванных иссиня-белых сухожилий и растерзанной в клочья плоти, так что часть ноги чуть выше колена держалась практически на коже, а из кровавого месива торчала берцовая кость, словно остро заточенное копье.
— Быстро медиков сюда! Промедол быстро! — прокричал офицер, очевидно, обращаясь ко всем…
Какие-то двое солдат тотчас выбежали с КП.
— Держите его! — опять скомандовал он и начал делать пере-вязку выше раны, пытаясь остановить кровь.
Сергей ухватился двумя руками все за ту же здоровую ногу, другие схватили его за руки. Летчик дернулся так, что Пожи-даев еле удержал ее. Потом он как-то весь выгнулся, обмяк и затих, потеряв сознание. Старлей, сосредоточенно перевязывая, посмотрел на Пожидаева и спокойно произнес:
— Отпусти ногу. На хрен ты ее держишь? Не видишь, он вы-рубился? — потом добавил: — Пиз-ц ноге…
В этом момент свозь гул пламени горящей вертушки послы-шались разрывы снарядов автоматической пушки, но ничего видно не было, т. к. КП был глубиною метра два и накрыт несколькими слоями масксети. Сергей вместе с каким-то еще офицером и двумя солдатами влезли в окоп из КП и украдкой, как будто на мушке у снайпера, начали выглядывает из него. Весь вертолет был охвачен пламенем и стал похож на огромный
1
ИПП
–
индивидуальный перевязочный пакет.
77
костер, но только всполохи огня были не как обычно — красно-желтые, а иногда какие-то зеленые, светло-голубые и даже ослепительно — белые. Температура горения была так высока, что даже при кратковременном появлении головы Сергея из окопа ему обжигало лицо.
Войска почуяли неладное, и вся техника в спешном поряд-ке, бросая все, кроме личного состава, начала разъезжаться в разные стороны на безопасное расстояние. Среди нее был и ПАК-200, в кабине которого рядом с водилой сидел прапорщик Гуляев и материл на чем свет стоит поваров, понимая, что они остались на КП и если с ними что-то случится, то напрасно он так колдовал над пловом.
Когда Сергей вернулся на КП, то масксеть уже горела и на нее ежесекундно продолжали падать горящие части вертолета в сопровождении непрестанных разрывов. Дым начал наполнять пространство в КП, и в сети появились дыры, через которые стало видно черные клубы дыма горящей вертушки.
— Все в окоп! — скомандовал старлей. — Иначе задохнемся на хрен!
— Стоять! Сейчас НАРСы полетят! — прокричал пилот. — Угол такой у крыла вертушки, что прямо в окоп влепят! Вы что, не ви…
Не успел он договорить, как послышалось шипение… и — взрыв! Тут же взрывная волна расшвыряла весь личный состав
в разные стороны. И, сбив пламя с масксети, осыпало землю со стен КП. Где разорвался НАРС, определить было невозможно. Только было понятно, что совсем рядом. Через сотую долю секунды все повторилось…
В ушах у Сергея появился устойчивый звон. Он еле-еле слы-шал окружающих, как будто кто-то прикрутил звук. Хорошо, что все орали, вероятно, тоже получив легкую контузию и подстегиваемые ситуацией.
— Кладем Витька под стол! — прокричал летун и тут же за-кашлялся от дыма.
Альгис и какой-то солдат постелили свои бушлаты. Пилота аккуратно положили на них, а сверху поставили столы. Витек так и не пришел в сознание.
78
Части вертолета продолжали падать на масксеть, пытаясь сно-ва зажечь ее, но им никак это не удавалось, потому как НАРСы, непрерывно вылетающие из блока, устроив ковровую бомбар-дировку, мгновенно сбивали пламя. Едкий дым — это все, что они могли причинить, падая в дыры прожжённой масксети.
И куски обшивки вертолета, лежащие на земле, продолжали злобно шипеть от своего бессилия. Неуправляемые снаряды били, как потом выяснилось, несколько дальше КП. И только первые два попали в окоп.
Как только раненый летчик оказался под столами, его това-рищ снова прокричал:
— Ложись! Сейчас, наверное, фугасы долбанут! — и, уже падая на землю, добавил: — Уши закройте!..
Опять время остановилось… НАРСы перестали долбить, куски вертушки прекратили сыпаться на голову, и пламя сменило свой гул на негромкое потрескивание, как будто все замерло — все ждало момента истины…
Сергей мгновенно упал там, где застал его крик пилота. Про-лежав 2–3 минуты зажмурившись и зажав уши ладонями, он открыл глаза, хотя думал, что уже прошло как минимум минут пятнадцать, и сразу пожалел: перед его лицом была разорванная в клочья нога летчика. «Кровь так и не остановили», — только успел он подумать, как раздался оглушительный взрыв…
Когда Сергей поднялся, первое, что он увидел, что остатки масксети куда-то исчезли и сквозь открывшееся пространство пробивались последние лучи заходящего афганского солнца. По КП, как ему показалось, бесцельно шарахались присыпан-ные терракотовой пылью офицеры и солдаты. Что-то во всем этом было нереальное, как будто все это понарошку и он смо-трит какой-то фильм, смысл которого понять не может.
Увидев Альгиса и еще недоумевая, куда делась масксеть, он спросил его:
— А где масксеть? — и не услышал себя.
Ему что- то ответил Буткевичус. Его он тоже не услышал. Когда он вылез на поверхность, то увидел, что от вертушки
ничего не осталось — одна огромная воронка. Полутонный фугас превратил «Крокодил» в тлен, который, осев на террако-
79
товую пыль и смешавшись с ней, превратился навеки в землю Афганистана…
Сидя в ПАК-200, Сергей почему-то улыбался, смотря во-круг себя мутными глазами, в которых запечатлелось какое-то безумие. Прапорщик Гуляев что-то орал на него и Альгиса, разбрызгивая слюну и махая руками, но Пожидаев его не слы-шал и никак не реагировал, а только улыбался, чем еще больше бесил его. Поняв, что повара его абсолютно не слышат, Гуляев, смачно покрыв их матом напоследок, ушел, хлопнув со всей силы дверью фургона.
Вечерело. Перед тем как тронуться колонне, к ПАК-200 под-бежал Гера и
