и улыбнулся — совсем, кстати, и не пафосно. Он вообще в это утро был меньше похож на мажорного мажордома, чем когда я увидела его в первый раз. — Альбина Алексеевна съела всё, а Алиса — больше половины. Даже кашу! Обычно она её вместе с тарелкой выкидывает из окна.
Я едва не споткнулась, услышав подобное. Посмотрела на управляющего, надеясь, что он шутит — но ни фига подобного.
— Это…
— Началось после смерти Олега Викторовича и его жены, — кивнул Николай, поняв, о чём я хочу спросить. — Хотя… не знаю. Геннадий Иванович кашу не готовил никогда никакую, не любили её прошлые хозяева. И Алиса на завтрак чаще всего ела то же самое, что и родители. И за общим столом, а не как сейчас — каждый в своей камере.
Я фыркнула — Николай, сам того не зная, употребил в речи моё словечко. Именно камерами я называла комнаты мачехи и сестёр. «Разбрелись по своим камерам», — частенько им говорила.
— Слушай, а может, подать Глебу Викторовичу эту идею? — пробормотала я, загружая тарелки в посудомойку. Хотела выкинуть недоеденную кашу Алисы, но управляющий схватил меня за руку и взмолился:
— Не надо! В смысле, я не про идею. Выкидывать эту вкуснятину не надо! Я с утра только чай успел выпить, есть хочу так, что в глазах темнеет. Можно мне доесть?
— Эм… Алиса ведь ела…
— Ерунда, ела, а не плевала туда. Я не брезгую. Можно?
Я пожала плечами. Судя по голодному взгляду Николая, его не остановило бы даже известие о том, что девочка действительно плюнула в кашу.
— Ещё шор-гогалы остались. Три штуки. Я хотела сама перекусить, могу поделиться.
— Что осталось, прости?
— Шор-гогалы. Сейчас покажу.
Как и Глебу Викторовичу, Николаю шор-гогалы тоже очень понравились, я еле вырвала себе один. И кашу он доел, причём с таким аппетитом, что мне даже было неловко. И стало ещё более неловко, когда на кухню заглянули Света с Сашей, многозначительно оглядели жующего за столом Николая, фыркнули, хихикнули и убежали.
Блин блинский, теперь ещё какие-нибудь слухи про нас с ним пойдут… А я ведь просто его кормлю!
Правда, спустя несколько минут оказалось — не просто…
— Не хочешь погулять вечером? — поинтересовался управляющий, доев. — По саду. Здесь красиво, а ты, наверное, ещё толком ничего не видела.
Хорошо, что я в этот момент стояла к Николаю спиной, лицом к холодильнику. Иначе он, наверное, заметил бы, как у меня открылся рот и вытаращились глаза.
Нет, серьёзно?.. Он приглашает меня погулять? Пафосному мажордому в богатом особняке понравилась простая повариха Зоя Дубинина? Или он просто скучает без секса? Хм-м-м…
— Ладно, давай погуляем, — согласилась я настороженно, надеясь, что эта прогулка ничем мне не аукнется в будущем.
25
Альбина
В последнее время Глеб днём уделял Альбине очень мало времени, если не сказать — совсем не уделял. Иногда он приглашал её в свой кабинет — точнее, в кабинет Олега, — чтобы позавтракать или пообедать, и при этом ни разу не соглашался на секс. Максимум несколько поцелуев — и гуляй до вечера. Ужинал Глеб с Алисой, и Альбину это печалило. У них и так мало времени для совместного отдыха, а он ещё тратит его на эту пакостную мелочь…
В один из таких дней, маясь от безделья, Альбина гуляла по зимнему саду, рассматривая растения, и вдруг увидела садовника, который в этот момент, встав на стремянку, поливал какой-то цветок, закреплённый на полочке под потолком. Потёртые голубые джинсы, обтягивающая идеальный торс зелёная футболка, смуглые мускулистые руки… Альбина зависла, разглядывая всё это великолепие, чуть слюнями пол не закапала.
Парень действительно был прекрасен. Ну просто греческий бог на вершине Олимпа. И если бы Альбина не понимала, что он работает здесь садовником, она бы подумала, будто перед ней один из её коллег-моделей. А уж когда он слез со стремянки и повернулся к Альбине лицом… Да, Дэвид Ганди отдыхает и нервно курит в сторонке. Обалденный персонаж!
— Здравствуйте, — Альбина улыбнулась как можно обворожительнее, — а я что-то вас здесь раньше не видела.
— Здравствуйте. Глеб Викторович принял меня в штат два дня назад, — ответил парень без всякого заигрывания или кокетства. И в его взгляде не мелькнуло мужского интереса — уж в этом Альбина разбиралась отлично. Неожиданно… А главное: отчего-то задевает. Как будто он был обязан отреагировать на неё, «поплыть» и начать пожирать взглядом.
— А как вас зовут?
— Дмитрий.
Альбина в тот день постаралась на славу: и расспросила садовника о растениях в зимнем саду и парке, и о его прошлой работе узнала. Сама заигрывала, активно улыбалась и перепробовала все возможности собственного обаяния — но Дима, как она называла его мысленно, оставался глух и слеп к её чарам. Отвечал вежливо и спокойно, не огрызался и не выказывал раздражения за то, что его отвлекают, — но и всё. Их общение осталось в рамках формального. Дима словно провёл ей экскурсию и сделал это качественно, но ему не было никакой разницы, кто находится перед ним — красавица Альбина или восьмидесятилетняя бабушка со вставной челюстью и проплешиной на макушке. И казалось бы: ну и что? Какое ей дело до какого-то там садовника, у которого наверняка ни денег, ни связей, ни возможностей? У него даже машины собственной не было — Альбина спрашивала. Однако…
Дима её задел. Вот этим своим равнодушием — оно казалось Альбине оскорблением. И она даже не заметила, как стала наведываться в зимний сад с определённой целью: не просто поболтать с симпатичным парнем, а соблазнить. Нет-нет, спать с ним она вовсе не собиралась, ещё чего! У Альбины есть Глеб, и изменять ему в собственном доме — это всё равно что ходить в туалет там же, где обедаешь. Но ей так отчаянно хотелось, чтобы этот ледяной Дима наконец растаял! Увидеть в его глазах искорку страсти и вожделения. Заметить, как он провожает её взглядом, ловит каждое движение, вглядываясь в глаза и улыбку… Так хотелось! Альбина и сама не могла понять зачем, но с каждым днём она мечтала об этом всё сильнее и сильнее. Завоевать расположение Дмитрия — это стало её личным наркотиком, её поднятой планкой, которую безумно хотелось наконец перепрыгнуть. Понять, что она неотразима, и оставить позади.
Порой Альбина, усмехаясь, чувствовала себя королевой из
