Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
С жакетом полный улет!
Хрупкая худая Гулькина утонула бы в жакете раздавшейся вширь Искры. Когда-то та тоже была изящной, гибкой, стройной. Танцовщица Пери, как звал ее Керим Касымов. Но с возрастом она сильно поправилась, обабилась.
– Тамара, убеди ее, – капризно, по-барски бросает Искра. – Пусть возьмет вещи. И носит, когда кончится траур. Они уникальны. Лорэн всегда Лорэн. И Баленсиага вечен. Они почти новые. Я их, может, три раза всего и надевала.
– Искорка, мерси, но мне сейчас не до нарядов, – терпеливо отвечает Наталья Гулькина. – Я как-то от всего отрешилась со смертью Юры. Даже волосы не крашу и за собой почти не слежу. Все вдруг потеряло цену, обессмыслилось.
Тамара не вмешивается. Она молча наблюдает за взбалмошной хозяйкой. Та снимает испанское платье в горох, оставаясь лишь в черном лифчике и утягивающих панталонах. Ее телеса выпирают подобно рыхлому тесту. Искра смотрит в зеркало, берет из шкатулки еще одну нитку увесистых жемчугов и оборачивает вокруг шеи тугой петлей. Затем петлю ослабляет. Касымов надарил ей немало драгоценностей, но самые любимые у нее жемчуга. Выходя в свет и на приемы, вечеринки, она порой надевала их на себя в невероятном количестве.
– Я примчалась к нему в больницу, Наташа, – говорит она Гулькиной, и слезы наворачиваются на ее глаза. – Я чуть не умерла, когда услышала, что он сотворил с собой. Я его спросила: Лева, почему?! Как ты мог? А он мне: мама, уйди. И отвернулся к стене. Словно я ему противна. А сейчас мозгоправы меня в рехаб к нему не пускают. Я даже не могу побыть с сыном, уже дважды выбравшим смерть вместо жизни.
Она опускается на груды одежды, собольих шуб и шелкового тряпья и начинает рыдать безутешно и горько, как ребенок, у которого отняли все игрушки. Гулькина в своем траурном наряде садится с ней рядом на пол, обнимает ее за полные голые плечи, окутывает ее, словно черная туча, так что и жемчуга прячутся, меркнут в траурных складках ее шерстяной накидки. На ее лице сложная гримаса – участие, скорбь, жалость и… еще что-то. Затаенное. Похожее на торжество, словно она ликует от того, что мир ее подруги тоже разбился вдребезги.
– Насколько мы поняли, вы на какое-то время прервали свою работу у Кантемировой, – заметил Клавдий Мамонтов. – Почему?
– Частный детектив все хочет знать? И про меня тоже? – Тамара Цармона, дочь чилийского коммуниста, усмехнулась. – Порой мнится, что можно попробовать другую жизнь, чем участь вечной домашней прислуги… Нет, нет, я не жалуюсь. Искра Владимировна всегда была ко мне добра, платила мне зарплату. Она много лет назад в память о моей матери – своего педагога – предложила мне работу в трудный момент, когда я очутилась на мели, пахала сутками в офисах, в магазинах, в салонах красоты. Даже торговала цветами. Я занималась в молодости спортом, легкой атлетикой, прыгала в высоту с шестом. Все надежды возлагала именно на спортивную карьеру, но получала лишь травмы и поражения. Сначала из-за соревнований было некогда учиться в институтах, затем уже поздно… У Искры я обрела дом и достаток, посмотрела мир. Мы даже на яхте плавали по Тихому океану… Но после развода и предательства Керима, когда Искра узнала, как он ей изменял все годы брака, она ожесточилась. Ее гнев выливался на сына Леву и на меня тоже порой. И я сказала: стоп, хватит. И ушла. Но привычную устоявшуюся жизнь непросто оборвать. Да и с работой сейчас… Сунулась в отдел занятости, нужны стали сплошные работяги. Не в кондукторы же мне в моем возрасте податься, правда? Мы с Искрой Владимировной обе остыли, соскучились друг по другу. Полтора месяца хватило мне, чтобы осознать все, переоценить… И я вернулась. Знаете, как в чилийской поговорке – старую собаку бьют, а она сначала огрызнется, а затем опять руку лижет.
Макар хмыкнул. Клавдий Мамонтов кивнул – он не спорил с женщиной, оказавшейся в середине жизни на перепутье.
Глава 14
Илья Сурков
Из Воеводина в Чехов Клавдий Мамонтов и Макар вернулись в начале девятого вечера. Полковник Гущин встретил их во дворе полицейского управления и сел в их внедорожник. По его мрачному виду друзья поняли, что он потерпел фиаско в своей бурной разыскной деятельности, однако сдаваться не намерен. Выдали ему все, что им удалось узнать в Воеводине. Особо тоже не густо. Макар сообщил: за Искрой Кантемировой у Гулькиной тайком наблюдали соседи, только непонятно кто – брат Денис или сестра Анна Астахова, к которой еще в прошлом, со слов Искры Кантемировой, Гулькина ревновала мужа. Клавдий Мамонтов вновь ощутил то смутное противоречие, что мелькнуло перед ним фантомом еще в Воеводине, когда он слушал Кантемирову. Однако он опять промолчал.
Полковник Гущин слушал внимательно. Затем объявил:
– Заночуем здесь, на районе, в Бронницы, в дом на озере, ехать далеко, в Москву – тоже не близко. У нас важное дело предстоит рано утром. А сейчас все дела побоку, ужинаем – и на боковую. Спать!
Клавдий Мамонтов возразил:
– Федор Матвеевич, всего половина девятого, за полтора часа доберемся до дома Макара и переночуем там, а утром просто встанем пораньше.
– Нет, не пойдет, – отрезал полковник Гущин. – Мы в четыре уже должны быть на ногах и на месте.
– Я для того из полиции ушел, Федор Матвеевич, чтобы мной больше никто не командовал, – тихо внятно возразил ему Клавдий Мамонтов, поправляя руку на перевязи, нывшую ужасно, потому что действие обезболивающих снова закончилось. – Я обещал вам помогать, но не забывайте – я теперь не ваш подчиненный. У меня другая работа, иные обязанности. Я охраняю Макара и его семью – его детей. Без нас семья ночью в доме на озере без защиты. А учитывая все прежние наши обстоятельства, когда именно дети Макара становились целью посягательств, я к своим обязанностям бодигарда отношусь крайне серьезно.
– Клава, ничего с моими не случится. Весь дом в камерах, сигнализация работает. Маша с Верой Павловной запрутся на все замки. – Макар встал на сторону полковника Гущина. – То, чем мы заняты сейчас, – гораздо важнее. Два убийства! Маньяк орудует! И я Вере Павловне поклялся найти его. Слово мое что-то значит, нет?
– Вызывай такси, вали в Бронницы. Я за такси заплачу, – полковник Гущин глянул на Клавдия Мамонтова. – Ты прав. Тебе не разорваться. У тебя теперь новая работа. И ты уже не полицейский. Я тебе приказывать не могу. Командовать тобой и принуждать не хочу. Ты свободен как ветер. Ты ж этого добивался?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
