Она отвечает не сразу, но соглашается. Ощутив легкое волнение, когда телефон завибрировал я, признаться, удивился. Чувства для меня новые, непонятные. Даже жалею, что написал ей. Не стоило. Удалить бы номер и забыть. Пройти этот этап, чтобы потом не жалеть. Мы едва знакомы, а я волнуюсь, что она откажет. Серьезно, Багров? Когда ты, блть… дожил до такого. Тридцать пять лет о бабах не волновался, а тут вот… двадцатилетняя девица заставила.
Терзаться мыслями не позволяет звонок телефона. Отец. Я отвечаю не сразу, но все же беру трубку.
— Не занят? — по-деловому спрашивает папа.
— Нет. Как раз закончил мучить своих подчиненных.
— Все в порядке, пап, ты же знаешь.
— А то… я почему звоню, — переходит к делу он. — Мы с мамой собираемся сегодня к Арбатовым. Там крестница мамина вернулась из-за границы. Снежана довольная такая, носится с подарками. Может, ты приедешь? Посидим в семейном кругу.
Если честно, то все эти семейные посиделки мне давно осточертели. Я с Арбатовым имел чисто деловые отношения, а тут ехать к нему домой, сидеть, поддерживать беседу.
— Я занят вечером, папа.
— Мне нечего там делать.
— Как это — нечего? Купи подарок девочке, пообщаетесь. Вы оба молодые.
— Я лет на двадцать старше, если не ошибаюсь.
— На пятнадцать, — поправляет меня отец. — Не приедешь, да?
— Да. Прости, пап, но объективно, ехать на полчаса, чтобы потом обижать всех и покидать неинтересные мне посиделки, нет смысла.
— Ладно… — вздыхает отец. — Мы от тебя ей подарок передадим.
— Вот и здорово.
Я отключаюсь и откидываюсь на спинку. Пора звонить Борису и говорить, что проблема почти решена, но я почему-то вспоминаю совсем не о нем.
Глава 23
Кирилл
С Борисом поговорить не удается. Я набираю его, но мне отвечает секретарша, которая утверждает, что ее босс сейчас на важном совещании и не может разговаривать. Требование мне перезвонить я оставил, но время близится к восьми, а Соколов и не думает мне перезванивать.
Уговорить его на сотрудничество попросил отец. Он его давно знает и утверждает, что Соколов имеет колоссальное состояние, которое можно пустить в нужное русло. И компании прибыль, и Борису хорошо. Единственное, что раздражает — беготня и динамо. У нас огромная компания, колоссальная прибыль, а меня отчитывает один возможный инвестор. Хотя, надо заметить, отчитал он меня сегодня по теме. И если бы не он, непонятно, сколько бы мы еще потеряли денег.
Впрочем… проблема еще не решена. Я должен был набрать Арбатова, но когда позвонил отец — передумал. У них сегодня ужин, не хочу портить Ивану настроение, пускай отдыхает. Поговорим с ним завтра, предложу встречу, потому что по телефону такие вопросы не решаются.
— Долго ждешь?
В машину вихрем врывается поток прохладного воздуха, который впускает Кира, когда открывает дверцу и садится на соседнее кресло.
— Прости… я в последний момент искала свою сумочку.
Она виновато улыбается и, наклонившись ко мне, быстро чмокает в щеку. Копошится в кресле с ремнем безопасности, поправляет одежду, совершенно не замечая, какое впечатление произвел ее поступок. Меня словно пыльным мешком огрели. Сильно так, с чувством и расстановкой.
— Кирилл? — Кира толкает меня в плечо. — Я что-то не так сделала, да?
И смотрит на меня так… блть, откуда у нее такие невинные глазища? И губы эти еще.
Я отворачиваюсь, концентрируясь на дворе, из которого нам нужно выехать, потому что при одном взгляде на нее у меня в штанах становится тесно.
— Кир… — говорит уже тише и трогает меня аккуратно. Одними пальчиками, словно задеть боится. — Скажи мне, если…
— Все нормально.
Я сжимаю руль и выезжаю на дорогу, предварительно пропустив женщину на белом мерине.
Мы с Кирой сильно разные, и я, вроде бы, смирился. По крайней мере, приготовил себя к тому, что она другая. Непосредственная, веселая, улыбчивая. Лика, например, никогда бы не забралась ко мне в машину с растянутыми едва ли не до ушей и не чмокнула бы меня в щеку на радостях. Такие эмоции у нас с ней не предусматривались. Я в принципе отвык от них. В моей жизни нет места подобным нежностям, поэтому когда их сделала Кира, я растерялся.
Бросаю на нее взгляд по пути. Долго смотреть не могу, но замечаю, что она отвернулась к окну и на меня не смотрит. На светофоре поворачиваюсь к ней и трогаю за плечо. Молчит. И не поворачивается. Обиделась.
Да твою ж мать!
Откидываю голову назад, прикрываю веки и выдыхаю. Спокойно, Багров, ты сам на это подписался. Сам отправил ей смс, сам позвал с собой из ресторана. Ты знал, что она молодая и эмоциональная. И все равно позвал. И трахал, несмотря на то, что ей двадцать.
Когда загорается зеленый, я полностью успокаиваюсь и остаток пути веду машину без эмоций. Я старше, в конце концов, и должен быть адекватнее, хотя после и без того насыщенного проблемами дня, последнее, чего я хочу — устраивать разборки. Пока Кира молчит, я надеюсь, что и не придется. Доедем домой, поднимемся ко мне, закажем ужин и она отойдет. Если повезет, это произойдет гораздо раньше.
Когда заезжаем в паркинг, понимаю, что нихрена у нас спокойно не выйдет. Едва паркую машину, Кира первой отстегивает ремень безопасности и вылетает наружу. Дверью не хлопает и на том спасибо. На меня тоже не смотрит, игнорирует. Нахрена, спрашивается, мне эти качели? У меня сегодня крайне дерьмовый день, еще и водитель оставил машину. У него дела нарисовались, мне ехать пришлось самому, что я делаю крайне редко.
Я выхожу следом за ней. Иду к лифту, где она остановилась и нетерпеливо стучит носком обуви по полу. К моменту, когда я подхожу к ней, меня начинает раздражать абсолютно всё. Начиная с туго завязанного галстука на шее и заканчивая грязным полом под ногами. День не задался, и я надеялся, что его скрасит Кира. О том, что она добавит мне проблем, я как-то не подумал.
— Не дуйся, — я притягиваю ее к себе за талию.
Выдержка, спокойствие, уравновешенность. Я старше, опытнее, мне и улаживать конфликт.
— Я не дуюсь, — говорит вполне спокойно и жмется ко мне.
Может, показалось? На фоне стресса, который мне сегодня устроили на работе — не удивительно.
— Вот и хорошо.
Я подталкиваю ее к лифту, когда створки разъезжаются. Мы вместе заходим внутрь, я нажимаю на кнопку последнего этажа, а затем замечаю ее отражение в зеркале. Мимолетом, потому что она тут же прячет красные опухшие глаза.
— Это что такое? — разворачиваю ее к себе и обхватываю за подбородок, не позволяя отвернуться.
