шутите, синьорина? Это Франсиз меня всему научила. А я ведь даже свистеть не умел! – улыбается старик.
Ники смотрит на Алессандро:
– Ну же, не жмись, дай ему тоже что-нибудь!
Алессандро роется в портмоне:
– Да у меня только крупные…
– Ну и дай эту! – Ники вытаскивает у него пятьдесят евро и кладет в миску.
Алессандро не успевает остановить ее руку. Господин с сорокой замечает это и застывает, не в силах произнести ни слова. И улыбается Ники.
– Спасибо. Вот, возьмите, вставьте один кусочек в рот.
– Я? А это не опасно?
– Да нет! Франсиз умница. Держите.
Ники послушно кладет кусочек между губами. Франсиз проворно подлетает к ней и, паря в воздухе в миллиметре от рта Ники, осторожно вынимает хлеб. Ники, закрыв глаза, едва чувствует легкое прикосновение. Открыв глаза, видит, что сорока сидит на плече хозяина.
– Вот видите. У нее все получилось.
– Ур а! Молодчина! – Ники снова хлопает в ладоши.
Старик, улыбаясь, смотрит на нее. Потом, спохватившись, сует пятьдесят евро в карман: как бы Алессандро не передумал.
А Ники уже идет дальше. Алессандро догоняет ее, и она берет его под руку.
– Слушай, тут недалеко есть место на виа Лупа, где такую вкусную пиццу готовят! Как ты насчет кусочка пиццы? Или вот на виа Томачелли есть местечко, там обалденные бутерброды, у них еще классная терраса, откуда шикарный вид! Или вот на корсо Витторио можно салат съесть, ты любишь салат? Или, если хочешь, тут на углу вкуснющее мороженое, нет, лучше на пьяццу Арджентина – там обалденные фруктовые коктейли!
– Пьяцца Арджентина? Это же далеко…
– Да ладно тебе, мы же гуляем! Ну так как, идем?
– Куд а? Ты за две секунды восемь мест назвала!
– Хорошо, тогда коктейль! И давай так: кто войдет первым, не платит!
И она бежит, красивая, веселая, в своих узких джинсах, светло-каштановые волосы развеваются на ветру. И ее глаза: то синие, то зеленые, в зависимости от света. Алессандро стоит, не в силах оторвать от нее взгляд. И, словно отринув все проблемы и неурядицы, он быстро бежит за ней по виа дель Корсо. Прямо, все время прямо, потом – направо, к Пантеону. Люди смотрят на них: кто с любопытством, кто с улыбкой, кто-то оборачивается им вслед. Алессандро почти догнал Ники. Та, улыбаясь, то и дело оборачивается, чтобы убедиться, что он рядом.
– Молодец, я и не думала, что ты настолько в форме!
Алессандро делает вид, что хочет схватить ее за волосы:
– Погоди у меня!
Вдруг он останавливается, Ники оборачивается и тоже замедляет шаг. Алессандро достает из кармана телефон.
– Алекс, ты меня слышишь? Это Андреа, Андреа Солдини…
Алессандро переводит дыхание:
– Кто?
– Да ладно тебе, это твой менеджер по персоналу. – И чуть тише добавляет: – Тот, которого ты спас тогда, у себя на вечеринке с русскими девушками…
– Да понял я, понял. Что там случилось?
– Что с тобой, ты так тяжело дышишь…
– Да, я тут дышу людьми, это добавляет креативности.
– А-а-а, понял. Секс после обеда.
– Я еще не обедал. Ладно, что там случилось?
– Да ничего, просто я хотел сказать, что пересматриваю наши старые ролики и вдруг подумал: а что, если их смонтировать? Ты не заедешь сюда?
– Андреа, не заставляй меня пожалеть о том, что я тебя тогда спас. Созвонимся.
– А можно позвонить, если мне придет какая-нибудь еще идея?
– Ну, если только совсем невмоготу будет.
– О’кей, шеф. – Андреа вешает трубку.
«Не успел сказать ему самое главное, – думает Алессандро. – Терпеть не могу, когда меня шефом называют».
Тем временем к нему подошла Ники.
– Что случилось?
– Да ничего, это с работы, никак не могут без меня обойтись.
– Все вранье. Незаменимых нет.
– Ах так? Тогда кто проиграет, платит за кофе соспезо!
И Алессандро быстро убегает: он бежит вдоль Пантеона, пересекает площадь, мимо гостиницы, дальше – прямо. Снова звонит телефон. Алессандро сбавляет скорость, но не останавливается. Вынимает телефон. Смотрит на экран. Быть не может. Он оборачивается к бегущей следом Ники.
– Это ты мне звонила!
– Да! На войне как на войне, цель оправдывает средства. Я ведь из-за тебя вернулась назад, а ты так предательски рванул вперед? Кт о с телефоном на нас пойдет, от телефона и погибнет!
– Только я не попался на твою удочку! И ведь ты сама настояла, чтобы я записал твой номер!
– Ну вот, мы и квиты! Скажи только, что это за история с кофе соспезо? А то я платить не буду.
– Там на месте решим, будешь ты платить или нет… – И они весело бегут наперегонки до самого бара.
Глава двадцатая
– Я первый! – Алессандро касается рукой стеклянной двери.
– Конечно, ты же надул меня, несчастный обманщик!
– Ты просто не умеешь проигрывать!
Они стоят согнувшись, пытаясь перевести дыхание.
– Отличная пробежка, да?
– Да. Подумать только, я ведь играю в баскетбол и думала, обставлю тебя в два счета, иначе бы даже не начинала…
Алессандро выпрямляется, выравнивая дыхание.
– Вообще-то у меня дома беговая дорожка. Двадцать минут ежедневно…
– Если бы мы побежали во второй раз, ты бы проиграл.
– Конечно, теперь-то ты знаешь, что меня хватает только на двадцать минут… Секрет победы в том, что ты знаешь, когда вовремя встать из-за стола. В нужный момент. Играют-то все хорошо, а вот выигрывают единицы.
– Это твоя фраза?
– Не знаю, надо подумать. Не помню, может, и украл у кого-то.
– Excuse me… – Какие-то иностранцы пытаются войти и вежливо просят посторониться.
– Oh, certainly, sorry! – Алессандро отходит в сторону.
– А знаешь, со своей беговой дорожкой и всякими незаконными трюками ты меня обошел; зато английский – это мой конек. Можешь приглашать меня на международные переговоры.
Алессандро улыбается:
– Знаешь, как у нас говорили после футбольного матча? Победивший празднует, проигравший оправдывается.
– Понятно, понятно, плачу я. Я всегда плачу, когда проигрываю.
– Ладно. Тогда здесь платишь ты. Мне – коктейль из лесных ягод.
– А мне – киви с земляникой. Ну, так что это за история с кофе соспезо?
– Ладно, можешь не платить, раз уж ты об этом не знала. Так честнее будет.
– Давай рассказывай, я потом сама решу, платить мне или нет.
– Ух ты, как разгорячилась! Это оттого, что проиграла?
Ники пытается ударить его по ноге, но Алессандро ловко уворачивается.
– Ладно, ладно, сейчас расскажу, что это такое. Есть такая неаполитанская традиция. То есть в Неаполе народ с широкой душой, и когда кто-то приходит в бар, то
