панцири иль латы,
При каждом меч французский иль испанский,
При каждом крепкий щит с особым знаком.
Вот «Монжуа!» – их ратный клич раздался.
Ведут их на арабов император
И Жоффруа Анжуйский с орифламмой[135].
То – стяг Петра: он прежде «Римским» звался,
А ныне «Монжуа» ему названье.
Аой!
CCXXV
Король наш Карл сошел на луг с седла,
На мураву лицом к востоку пал,
Глаза возвел с надеждой к небесам,
Смиренно молит господа Христа:
«Защитою нам будь, Спаситель наш!
Всеправедный наш бог, Ионе встарь
В китовом чреве не дал ты пропасть;[136]
От гибели ты Ниневию спас;[137]
Ты Даниила вызволил из рва,
Где пищей львам пророк был должен стать.[138]
Трех отроков[139] исторг ты из огня.
Простри же ныне надо мною длань.
Будь милостив ко мне и в этот раз,
За смерть Роланда дай отмстить врагам».
Молитву сотворил король и встал.
Грудь осенил он знаменьем креста,
Сел на коня, вдел ноги в стремена.
Держали их Немон и Жозеран.
Копье схватил и щит привесил Карл.
Как он могуч, и строен, и удал,
Осанист телом и красив с лица!
Никто его не выбьет из седла.
В тылу и впереди трубят рога.
Но вот покрыл все звуки Олифан,
И о Роланде зарыдала рать.
CCXXVI
На бой наш император гордо скачет.
Он бороду поверх брони спускает.
Весь полк в сто тысяч так же поступает.
Теперь узнать француза можно сразу.
Минует рать холмы, минует скалы,
Мчит по долинам и ущельям мрачным,
На склон из гор безлюдных вылетает,
И вот она опять в стране испанской,
И вот привалом на равнине стала.
Меж тем разъезд вернулся в стан арабский.
Идет один сириец к Балигану:
«Сеньер, узрели мы спесивца Карла.
Могучи и верны его вассалы.
Вам битва предстоит, вооружайтесь!»
Эмир ответил: «Вижу – ты отважен.
Трубите, чтобы рать о бое знала».
CCXXVII
Стан барабанной дробью оглашен.
Рогов и труб несется звонкий зов.
Рать спешилась и снарядилась в бой,
И сам эмир не отстает от войск.
Он в золоченый панцирь грудь облек,
Надел шишак с насечкой золотой,
На левый бок привесил свой клинок.
Эмир ему названье изобрел:
Про Жуайез, меч Карла, слышал он
И потому Пресьозом[140] меч нарек.
Таков же бранный клич его бойцов,
Когда они врагу дают отпор.
Эмир надел на шею щит большой.
Из золота навершье у него,
Ремень прострочен шелковой тесьмой.
Берет эмир Мальте, свое копье.
Не древко у того копья – ослоп,
А наконечник мул свезет с трудом.
Садится ловко Балиган в седло.
Марколь Заморский[141] стремя подает.
Меж пят эмира – футов пять с лихвой.
Он в бедрах узок, а в плечах широк,
В груди могуч, на диво весь сложен.
Взор у него и ясен и остер.
Он волосом курчав и горд лицом,
Бел головой, как яблоня весной.
Известен он отвагой боевой.
Верь он в Христа, вот был бы славный вождь!
Коня он шпорит так, что брызжет кровь,
Одним прыжком перелетает ров,
Хоть футов пятьдесят и будет в нем.
Арабы молвят: «Вот боец лихой!
Французам до такого далеко.
Кто б ни схватился с ним, он верх возьмет.
Безумен Карл, что с поля не ушел».
Аой!
CCXXVIII
Эмир на вид был доблестный боец.
Он бородою яблони белей,
Меж мавров славен мудростью своей,
На поле битвы горделив и смел.
А сын его Мальприм[142] – второй отец,
Во всем блюдет он славных предков честь.
Отцу он молвит: «Скачем в бой скорей,
Чтоб Карл уйти обратно не успел».
Ответил Балиган: «Нет, он храбрец,
О нем не зря сложили столько жест.
Но с ним Роланда больше нет теперь,
И он над нами взять не сможет верх».
Аой!
CCXXIX
«Любезный сын Мальприм, – эмир сказал, –
Вчера погибли славный граф Роланд,
И Оливье, что именит и храбр,
И пэры, коих Карл любил всегда,
И с ними в двадцать тысяч копий рать,
За тех, кто жив, перчатки я не дам.
Сомненья нет, вернулся Карл назад.
Сириец из разъезда мне сказал,
Что рать разбил на десять полчищ Карл.
Мчат впереди два смелые бойца.
Трубят они в трубу и в Олифан,
Ведут пятнадцать тысяч христиан,
Из юношей составлен тот отряд.
Детьми своими Карл их любит звать.
Разить они жестоко будут нас».
Мальприм ему: «Дозволь мне бой начать».
CCXXX
«Любезный сын Мальприм, – эмир в ответ, –
Я так и поступлю, как ты хотел.
Иди и христиан нещадно бей.
Пойдут с тобою перс, король Торле,
И Дапамор, князь лютичских земель[143].
Знай, если ты собьешь с французов спесь,
В лен дам тебе я часть страны моей –
От Кайруана и по Маракеш[144]».
Мальприм сказал: «Благодарю, отец».
И принял во владение удел.
Король Флори[145] в то время им владел.
Увы, Мальприму не пришлось вовек
Тот лен узреть и там на трон воссесть.
CCXXXI
Эмир спешит объехать ратный строй,
За ним наследник – ростом он высок.
А перс Торле и лютич Дапамор
Выводят рать
