о том, что жена не должна отказывать мужу в близости, когда он этого хочет, а если она так сделает, то он имеет право сходить налево. Это наша обязанность — исполнять супружеский долг. И вот он рассказывает мне о том, что хочет заняться сексом, а его подружка идет на попятную, а ведь у него есть определенные потребности, и он не знает, что ему теперь делать. Я сижу и думаю о том, как это неуместно, — он не должен обсуждать такие темы с дочерью».
«Послушайте… вы могли сказать ему: „Пап, я не хочу об этом знать“».
«Но тогда он почувствует неловкость. Ему будет стыдно, и он подумает, будто сделал что-то не так. Моя задача — избавить его от чувства стыда.
В какой-то момент я должна была сказать: „Я не хочу“. Мне не свойственно это говорить в любой ситуации. Я буду обманывать, не отвечать на звонки, скажу, что уезжаю в Тибет и не могу принять в этом участие, — пойду на все, чтобы не говорить фразу „Я не хочу“. Когда не удается что-то придумать, я просто взваливаю все на свои плечи».
Ученые на протяжении многих лет упускали из виду настолько очевидную взаимосвязь между детским опытом и стрессом во взрослой жизни, что начинаешь задаваться вопросом, а не делали ли они это намеренно. Взрослые, у которых за спиной трудное детство, возможно, не столкнутся с такими же проблемами, но в силу своего воспитания им будет сложнее преодолевать подобные трудности. Стресс не появляется на пустом месте. Одно и то же событие очень по-разному влияет на людей. Тот, кто умеет выражать свои чувства и имеет поддержку со стороны окружающих, совершенно иначе воспринимает смерть члена семьи, нежели человек, который одинок или, как Анна до прохождения терапии, мучается от постоянной вины из-за пережитых в детстве событий.
В опросниках, которые пациенты с раком молочной железы заполняли самостоятельно, вероятно, не учитывалась подлинная история детства бывшей первой леди США Бетти Форд. В автобиографии «Дни моей жизни» миссис Форд бесстрашно рассказала о своем алкоголизме и попытках вылечиться после вмешательства ее мужа, детей и других родственников. Столь же откровенно она рассказывала о своем заболевании и лечении рака молочной железы. Однако, судя по опубликованным мемуарам, она по-прежнему идеализирует свое детство. Для человека, который хочет сохранить ощущение идеальных отношений с родителями, характерно подавлять свои чувства.
Будучи замужем за порядочным человеком, но амбициозным политиком, карьера которого заполняла всю ее жизнь, Бетти Форд испытывала в отношениях с супругом недостаток чувств и эмоций. «Возможно, я сама провоцировала мужа пить. Он был настолько сдержанным человеком, что с трудом мог признаться мне в любви. Он сделал мне предложение, сказав: „Я хочу сочетаться с тобой браком“». Долгие годы она страдала от боли в пояснице, которая была явно связана со стрессом. Ей диагностировали остеоартроз и назначили прием болеутоляющих и транквилизаторов. Кроме того, пытаясь унять душевную и физическую боль, она сильно налегала на алкоголь. Бетти описывает себя как человека, который переполнен сомнениями в себе и не способен за себя постоять:
Мне казалось, что чем более важной персоной становится Джерри, тем менее значительной делаюсь я. Чем больше я позволяла себе раскисать — а я знала, что для детей я была бесхарактерной тряпкой, — тем больше овладевало мной чувство жалости к себе. Разве я ничего уже не значу в этом мире? Подсознательно, думаю, я не верила, что представляла собой что-то значительное. Моя карьера у Марты Грэм не имела выдающегося успеха — я считалась талантливой танцовщицей, но не стала великой балериной; моя уверенность в себе всегда была шаткой. Если меня принимали в женский клуб в высшей школе, я говорила: «Это потому, что у меня два старших брата, а девушкам нравятся мои братья». Или: «Это потому, что я могу танцевать и оказаться полезной, когда они будут ставить спектакль».
Я не могла принять, что люди любят меня саму. И стеснялась того, что не закончила колледж, хотя понимала, что если я ловко действую и нарядно выгляжу, может быть, незнакомые и думают, что я умница.
Необразованная. Не Павлова. И даже наполовину не такая женщина, какой была моя мать. Я всегда сопоставляла себя с недостижимыми идеалами — Мартой Грэм и моей матерью, и всегда оказывалась неизмеримо ниже их. Это был хороший повод для того, чтобы напиваться. Моя мать была удивительной женщиной, строгой, доброжелательной и принципиальной. И никогда не подводила меня. Безупречная, она пыталась и нас, детей, запрограммировать на безупречность. Она никогда не делилась с нами своими проблемами и преодолевала их в одиночку. Для меня она была самым ярким примером. Когда я не могла перенести в одиночку свои неприятности, то теряла уважение к себе. Как бы сильно я ни старалась, я не могла оправдать собственных надежд[16].
Кажется, что первая леди остается глуха к собственным словам: о своих переживаниях детства, об отношениях с матерью и отцом, о которых она говорит очень мало. Она не замечает того, как ее детский опыт повлиял на формирование ее личности и способа преодоления трудностей. Она не видит, что ее самопожертвование во имя мужа, его потребностей и ожиданий, и превращение в «бесхарактерную тряпку» обусловлены событиями, которые она пережила в детстве. Подавление чувств, жесткая самокритика и перфекционизм, которые Бетти Форд усвоила в детстве, — это прямой путь не только к алкоголизму, но и к раку молочной железы.
6. Ты тоже к этому причастна, мама
Во второй книге своих воспоминаний «Запри меня или отпусти» Бетти Кравчик пишет о том, как в результате рака молочной железы умерла ее 27-летняя дочь Барбара Эллен:
Последний раз я страдала от мигрени примерно три года назад когда в отделении паллиативной помощи главный врач сообщил мне, что я должна дать согласие на уход Барбары Эллен из жизни.
«Она просит вашего разрешения уйти из жизни», — спокойно сказал он. Мы были в отдельном помещении, специально отведенном для людей вроде меня. Самых несчастных людей на свете.
«Черта с два! — бросила я в его сторону, испытывая ужас при одной только мысли об этом. — Я не одобрю ее уход из жизни. Она не получит мое разрешение на собственную смерть! Я запрещаю…»
В тот момент я была сломлена и рыдала. Доктор терпеливо ждал. Он привык к такой реакции. Это часть его работы.
«Миссис Кравчик, я думаю, вы понимаете, что страдания Барбары Эллен с каждым часом становятся
