стояние в очереди. А во-вторых, я видела всё своими глазами. Никогда этого не забуду, но и лишний раз вспоминать не хочется. Если уж в кино, то на что-нибудь повеселее.
— Согласен. Вот им, — Виктор кивнул на горожан в очереди, — это не повредит, а с нас хватит и того, чему мы сами были свидетелями. Тогда в сквер, или сначала по мороженному?
— В кофейню, — решительно произнесла она.
После мороженного была прогулка по парку, и в итоге они всё же сходили в кино, только про любовь. Странное дело, но понравилось не только Тане, и целовались они не всё время. В какой-то момент оторвались друг от друга увлёкшись происходящим на большом экране. С сеанса вышли чрезвычайно довольные, а тут ещё и дневную жару сменила вечерняя прохлада.
— Господи, Виктор Антипович, — всплеснула руками Аксинья, увидев его в дверях квартиры Аршиновых.
— Прости, Аксинья, но я не один, надеюсь это не разобьёт твоё сердце, — озарившись улыбкой, произнёс Виктор.
— Всё бы вам шутить, — выглядывая из двери произнесла прислуга, и тут заметила стоявшую в сторонке Баеву. — Господи, Татьяна Леонидовна, здравствуйте. Проходите пожалуйста. Что же вы Виктор Антипович, разве же можно так-то, — пожурила она Нестерова.
При этом в её тоне и взгляде не было ни капли игривости, она была по настоящему рассержена на всеобщего любимца. К слову досталось и от Татьяны, стрельнувшей в него осуждающим взглядом. Ведь это именно он оттеснил её в сторонку, чтобы подругу сразу не приметили.
— Больше не буду, — вслух повинился он.
— Вот и не поступайте так. Выставили меня невеждой какой, — принимая у Татьяны зонтик и шляпку, строго заметила Аксинья.
Наконец она провела их в столовую, где уже собрались к ужину… Хм. Ладно Ромка, его Виктор ожидал увидеть. Но вот сидевший за столом Данила удивил. Как и присутствие уже знакомых Нестерову друзей семейства Аршиновых, вместе с дочерью. Валентину усадили рядом с Данилой, и тот, судя по всему этому ничуть не возражал.
Да и правильно. Хорошая девушка, и дело даже не в том, что она протеже его матери. Хотя зная отношение Данилы к вопросу обзаведения семьёй, Виктор несколько удивился подобному настрою. Впрочем, думать об этом было некогда, Нестерову вдруг сразу стало неловко, ведь изначально именно ему прочили эту девушку в невесты.
— Господи, Витя, Танюша, да что же вы как снег на голову-то, — тут же всполошилась Анна Фёдоровна.
Хозяйка и Роман встретили гостей довольно бурно. Последний едва сдерживался, чтобы не уволочь друга в кабинет отца, и пообщаться без лишних свидетелей. Но был лишён подобной возможности. Тем паче, что Аксинья уже выставляла на стол два дополнительных прибора.
Ужин прошёл в тёплой обстановке. Когда с десертом было покончено, Виктор вручил Аршиновым подарки, что передал глава семейства. Если сыновьям ничего не значащие памятные сувениры, то Анне Фёдоровне, вместе с манильской шалью, только в тёмных тонах, он вручил одинарный «Кинитофон». Как он попал в руки Глеба Даниловича, Нестеров не знал, но подарок дорогой и своих денег стоит.
Конечно Аршиновы старшие не прошли инициацию, и не могут видеть описание характеристик артефактов. Однако это им не мешает использовать некоторые артефакты. И вот этот, как раз входил в перечень доступный пустышам. Анна Фёдоровна приняла коробочку из нержавеющей стали, как большую ценность, и было видно, что с трудом сдерживается, чтобы не вызвать супруга и услышать дорогой голос.
Наконец Роман завладел Виктором и потащил его в отцовский кабинет с намерением хорошенько расспросить обо всём произошедшим с другом. С их последней встречи прошло почти полгода, уж всяко разно есть, что рассказать. Тем паче, он вернулся с войны, и на груди появился новый крест.
Виктор встретился взглядом с Таней, но та успокаивающе смежила веки, мол, всё нормально. Она тут уже не в первый раз, Анна Фёдоровна относится к ней хорошо. А если откровенно, то как к своей будущей невестке. Ну вот так оно всё непросто. И Нестеров для них стал не чужим, и они ему как родные.
— Ну, рассказывай, — закрыв дверь в кабинет, потребовал Роман.
Данила усмехнулся, при проявлении такого нетерпения, и открыв на рабочем столе отца коробку, взял оттуда папиросу. Глянул на Нестерова, который, как ему было известно не курил. В ответ тот только пожал плечами и сделал одобрительный жест.
Да, с доходами у него теперь всё в порядке, и он вполне может себе позволить курить дорогие папиросы с отменным табаком. Но как только появилась эта самая возможность, желание начать дымить окончательно отпало. Находясь же рядом с курильщиками он не ощущал никакого дискомфорта. Разве только если входил в прокуренное и плохо проветриваемое помещение. Но здесь, заботами Аксиньи, с этим был полный порядок.
— Чего рассказывать-то, — неопределённо отмахнулся Виктор.
— Ну ты даёшь! «Святой Георгий» на груди, а ему рассказать нечего! — возмутился друг.
— Да всё как обычно. Покатались под огнём, постреляли, нас подбили, но задачу выполнили, и как итог, награды нашли своих героев.
— А теперь поподробней и в деталях, — так же беря из коробки папиросу, потребовал Роман.
Пришлось удовлетворить его любопытство. Правда, при этом Нестеров всё же постарался быть лаконичным, и не расползаться мыслью по дереву. Он хорошо знал друга, и понимал, что каждый новый факт породит новые вопросы, и ни конца им ни краю.
— Данила, а ты я гляжу решил-таки остепениться, — наконец сменил тему Виктор.
— Заметно?
— Иначе не спрашивал бы.
— Нужно было умереть, чтобы понять, что сколько бы Эфир тебе не отмерил, всего этого можно лишиться в одночасье. А тогда уж после тебя не останется никакого следа. Разумеется, если ты не гений. Я самый обычный, и пока, самое большее, что могу оставить это потомки, — Данила глубоко затянулся, и выпустил густое облако дыма.
— Служишь во Владивостоке? — поинтересовался Виктор.
— Кто же позволит офицеру без возрождения в запасе, служить в войсках, — покачал тот головой.
— Он у нас в училище, на должности командира учебной роты, — пояснил Ромка.
— И то, лишь благодаря связям отца, заступничеству командира Добровольческой интербригады, и «Святому Георгию», — уточнил его старший брат.
— Ясно. Кстати, тут такое дело. Данила, не согласишься быть моим секундантом?
— Ты где успел вляпаться? — удивился Роман.
— Мицкевич, — коротко пояснил Виктор.
— Понятно, — хмыкнул друг.
