сдохну! – смеясь, Лёха стряхнул мою руку со своего плеча, но при этом в глазах его читалась благодарность. – Но всё же я чувствую, что время моё прошло. Я чувствую себя одиноким в толпе людей, не принимающих моих взглядов. Они объединяются в группы по интересам, но нет такой, в какую попал бы я. Слишком много на себя взял, слышишь, слишком многое нравится. Это всё от жадности, я думаю – хватал, хватал, пока мог унести. Это даже не от ума горе – нет, блин, откуда тут, – он постучал по лысой части головы, – ум: это жадность. Раньше люди не считали зазорным впитывать в себя всю информацию, а сейчас таким не выжить. Сейчас ты должен быть, – он поднял вверх две кривых «козы» и писклявым голосом продекларировал, – «рациональным и эффективным».
Он вдруг резко вскочил и показал пальцем на высокого парня по ту сторону стекла. Он был отдет в красный пуловер и нёс под мышкой стопку листов. И не жарко же ему в таком наряде!
– Вон, пошёл, – Лёха сердито проводил его глазами, – типичный, блин, представитель! Жизнь теперь принадлежит им – молодым, красивым. Только живут они по-другому, не так, как мы – мы наслаждались игрой, получая удовольствие от процесса, а этим нужно выиграть. А знаешь, блин, что нужно, чтобы выиграть? – Я покачал головой.
Лёха сел и закурил:
– Нужно играть без правил. Я, блин, не понимаю, когда мы успели понять, что проще жить вот так, но убивать, грабить и распиливать народ прекращать не спешит. Где они всего этого нахватались, блин – ведь не в школе же учат наживаться на слабых, воровать и давать взятки!
– Не обобщайте, – я пригрозил Лёхе пальцем, – истина ведь посередине.
Лёха примирительно поднял вверх ладони:
– Блин, признаю, перегнул. И всё же интересно, – усмехнувшись, он затушил бычок, – как живёт тот модник.
– Вряд ли греха на нём больше, чем у нас с Вами.
Лёха лишь хмыкнул в ответ:
– Берёт от жизни всё, не сомневайся. Как и я в своё время – да что там, блин, я и сейчас всё беру. Только мне не приходится притворяться тем, кем я не являюсь, чтобы получать удовольствие от жизни.
– Так может, он тоже не притворяется – может, всё дело в том, что Вы и он разные и по-разному доходите до того, что ищете?
Панк недоверчиво усмехнулся и пропустил вопрос мимо ушей.
– Ладно, – сказал он, спустя некоторое время, – пойду, кореш скоро закончит дела в конторе: поедем с ветерком! Ближайшие пару дней не жди, буду умирать с похмелья – благо, сегодня пятница и времени ещё куча!
Лёха попал в точку – время ещё есть. Пан в командировке – она ведь может и затянуться, а я пока собираю деньги – и давлю на все возможные точки, чтобы заставить его передумать. Время ещё есть.
– Жду Вас на следующей неделе, – я пожал ему руку на прощание и засмеялся, – и снимите уже косуху!
– Ничего-ничего, – обливаясь потом, старый панк ухмыльнулся, – скоро будет дождь.
Выходя, он едва не снёс появившегося на пороге Дмитрия – вот это неожиданный визит! Недовольно бормоча что-то о грубиянах в обносках, клерк подошёл к стойке: выглядел он спокойно и даже умиротворённо.
– Можете меня поблагодарить, – улыбнулся он, жестом отказываясь от предложенного мною коньяка, – я обеспечил Вам ещё одного клиента.
– Мой брат, ну же, – мой вопросительный взгляд вызвал у него искреннее удивление, словно я в очередной раз не понимал очевидной вещи, – мы хорошенько побеседовали сегодня ночью и решили, что этот город не настолько велик, чтобы не давать нам видеться по столько лет! Надеюсь, в субботу к Вам заглянем…
Я был искренне рад за Дмитрия – без сомнений, ему был необходим близкий человек, который поддержал бы его в моменты падения духа: в честь этого я был готов простить ему новую манеру говорить неясными фразами.
– Что там Ваш арендодатель? – его тон переменился, став осторожным, а голос притих: он даже не назвал Пана по имени, словно опасаясь, что тот его услышит.
– Я практически собрал необходимую сумму, думаю, благодаря Вашей за меня просьбе мне удастся отстоять «Феникс», – видя положительные перемены в душе у Дмитрия, я окончательно решил не рассказывать ему о вчерашнем звонке, дабы не вывести его из столь тяжело обретённого равновесия.
– Очень радостно это слышать, – улыбнулся Дмитрий, прикрыв глаза.
– Вам спасибо!
– О чём Вы! Пустяки, – осмелев, он отмахнулся, пересиливая свой страх к Пану. – А, кстати, забыл сказать!
Дмитрий наклонился над стойкой, заставив и меня сделать то же самое, и прошептал:
– Я одумался. У меня есть брат, есть мама, есть «Феникс»… Я не буду убивать себя. Сегодня ночью я завернул этот несчастный пистолет в пакет и отнёс на помойку – не сомневайтесь, я спрятал его достаточно надёжно, чтобы никто его не нашёл.
– Вы хотя бы разрядили его? – армия, помимо всего прочего, научила меня ненавидеть оружие и быть бдительным по отношению к нему, поэтому мысль о том, что пистолет может попасть не в те руки, заставляла меня искренне содрогнуться.
– Не сомневайтесь, – уверенным тоном повторил Дмитрий, – никто не пострадает от моей глупости. Я просто не хотел, чтобы он попал к кому-либо ещё – это страшная вещь, и она должна исчезнуть. И отпечатки я тоже стёр.
– Хорошо, – успокоившись, я выпрямился над стойкой и пожал Дмитрию руку, – я рад, что у Вас всё налаживается. Не сдавайтесь.
– Теперь – ни за что! – он счастливо улыбнулся, – Я ведь только-только начал понимать, для чего всё это.
– Всё это? – переспросил я.
Дмитрий кивнул:
– Работа. Дом. Семья. То, что останется в мире после нас – разве не ради этого мы живём?
Он был прав – я жил для того, чтобы и после моей смерти «Феникс» распахивал двери по утрам, сытно угощая старых знакомых и привлекая новых ароматом кофе.
– До свидания! – выходя, Дмитрий взглянул на небо, на котором начали появляться первые серьёзные тучи:
– Кажется, будет дождь…
Суббота.
ПЛЕМЯННИК
Придя пораньше, я первым делом включил музыку и начал проделывать свой ежедневный утренний ритуал – натирать до блеска стойку. Полы уборщицы вымыли до моего прихода, поэтому я, не беспокоясь за готовность «Феникса» к встрече посетителей, не торопясь закончил полировку, после чего позволив себе немного посидеть за компьютером, чтобы узнать о событиях, которые произошли в мире за ночь.
Начав с местных – а как иначе? – новостей, я сразу обратил внимание на заголовок, в котором говорилось о ДТП на центральной улице города: фамилия в нём показалась мне знакомой,
