все время делаю теплые ванны. Машеньку обнимаю и целую. А в гости сейчас вырваться смогу вряд ли. Счастливо!»
Потом немного подумал и решительно дописал: «Всегда ваша Лукерья Тихоновна».
Я вышел из дома, бросил письмо в почтовый ящик и заглянул в гастроном поинтересоваться насчет крыжовенного варенья. Продавец уныло развел руками.
И как-то само собой в голове промелькнуло: «Надо будет в следующий раз Никитиным черкнуть».
Мальчик из магазина
Буем знакомы, меня зовут Анатолий, а фамилия — Кошельков. Мне недавно шесть лет стукнуло. Если верить, что папа и мама меня в магазине купили, то происходило это примерно так.
— Собирайся, — сказала мама отцу, — пойдем.
— Ну, Мария, — сказал отец, — сегодня же футбол. Финал кубка СССР. Я не могу пропустить.
— Ничего, — сказала мама, — пропустишь. Ребенок важнее. Наталья Васильевна звонила, сказала, в универмаге выбросили партию очаровательных малышей.
— Мария, — сказал отец, — я тебе полностью доверяю. Пойди и выбери.
— Нет, — сказала мама. — Чтобы ты мне потом всю жизнь… что я не то купила. Вспомни, как было с твоим зимним пальто.
— Ну, хорошо, — сказал отец, — где мои запонки?
— Там, где ты их оставил.
— А где мои серые брюки? — спрашивает отец.
— Ты в них сидишь, в серых брюках, — говорит мама.
— А где мои очки? — спрашивает отец.
— Я молю небо, — говорит мама, — чтобы наш будущий мальчик не пошел в тебя.
— Девочка, — говорит отец, — это будет девочка, иначе я сажусь смотреть финал кубка СССР.
И вот они выходят и идут, и где-нибудь у самого магазина мама вспоминает, что оставила на плите суп. И они возвращаются, и когда они уже приходят в магазин, оказывается, что всех детей разобрали, остался один я.
Отец, наверное, посмотрел на меня, посмотрел и, наверное, сказал продавщице:
— Я, извиняюсь, конечно, — сказал отец, — а у нас, извиняюсь, девочки не найдется? Такой, знаете, с косичками.
А продавщица, наверное, сказала:
— Да чего уж там, — сказала она, — берите уж, чего есть. А то и этого не будет. Ишь, привередники.
И тогда отец, наверное, махнул рукой и, наверное, сказал:
— Ладно уж, чего там, давайте завертывайте.
Вот так получилось, что у моих родителей, наверное, есть я, а не какая-нибудь девочка. Потому что всегда в конце концов выходит по-маминому, а не по-папиному.
Правда, отец иногда грозится, что сдаст меня обратно в магазин. Он мне это сказал, когда я мячом стекло в нашем доме выбил.
По я в это не очень-то верю. Наталья Васильевна, мамина подруга, вот тоже хотела туфли в магазине обменять. А ей говорят: «Куда же вы смотрели, когда брали?»
Так что меня вряд ли обратно примут.
Глобус
У Сергея Ивановича сын — ученик. У него в этом году география начинается. А это значит — отправляйся отец покупать глобус. Дотянул Сергей Иванович до августа и пошел на поиски этого необходимого учебного пособия. Заглянул в один магазин — нету. В другой — нету. В третьем и четвертом — та же история. Сергей Иванович начал уже отчаиваться, как тут, на его счастье, возьми и попадись навстречу гражданин, прижимавший к груди глобус и улыбавшийся радостной улыбкой удачливого человека.
— Где брали? — кинулся к нему Сергей Иванович.
— Да тут, за углом, — гражданин махнул рукой.
И действительно, за углом их давали. Сергей
Иванович занял очередь и уже через пять минут перезнакомился со своими соседями.
— Что-то в этом году поздно они начались, — сказал один из новых знакомых Сергея Ивановича.
— А в прошлом? — осторожно осведомился Сергей Иванович, так как покупал глобус в первый раз.
— В прошлом намного раньше. Уже в конце июля первые пошли.
— Ага, я помню, в конце июля их полно было на каждом углу, — кивнул Сергей Иванович, как равный равному по части осведомленности.
— Вы только посмотрите, что впереди делается, — сказал сосед.
— Что делается? — спросил Сергей Иванович.
— Да вот посмотрите, один зашел за прилавок и выбирает, выбирает. Разве можно так долго выбирать?
— Действительно, — согласился Сергей Иванович.
— Эй, не разрешайте выбирать! — раздались голоса. — А то мы так никогда до конца не дойдем.
— Не пускайте за прилавок! — выкрикнул сосед Сергея Ивановича.
— Все-таки лучше, когда с выбором, — возразил кто-то рядом. — А то я один раз взял так, не глядя, а он с дефектом оказался, на нем Кордильер не было и Марианской впадины.
Но вот очередь подошла, и сосед Сергея Ивановича сказал продавщице:
— Мне три! — он обернулся к Сергею Ивановичу, улыбнулся и добавил: — Семья, знаете, большая, как набросятся!
Он опустил глобус за глобусом в авоську и отправился восвояси.
— Вам? — продавщица вопросительно посмотрела на Сергея Ивановича.
«Мало ли что», — подумал Сергей Иванович и сказал:
— А мне, девушка, покрупнее, пожалуйста!
Диалог после развода
— Ну вот и все, теперь мы с тобой больше не муж и жена.
— Да теперь — не муж и жена.
— Ты знаешь, а я, честно говоря, в какой-то момент испугалась, что он возьмет и отложит.
— Ага, это когда он завел про то, что брак — это не только праздники, но и будни, и еще что-то такое про чудо любви, которое, мол, бывает только один раз. А потом предложил нам не торопиться и подождать еще хотя бы месяца два.
— Ничего себе — еще два месяца!
— Ужас! Еще два месяца называться мужем и женой! Но ты ему здорово ответил, что мы — взрослые люди и вполне способны сами отвечать за свои поступки.
— Ты тоже держалась молодцом. Как ни старался он тебя сбить, стояла на своем — не сошлись характерами, и точка!
— Все, как мы с тобой договорились, верно?
— Ага! А он опять за свое. Что у него, мол, дети такие же, как мы, и что он знает, как молодежь пасует перед первыми трудностями и принимает скоропалительные решения.
— А ты ему вежливо так, но твердо: «Какие такие скоропалительные решения?! Мы, извините, все обдумали бесповоротно и передумывать не собираемся».
— Ага! А он тогда очки свои взял и начал их протирать. Я думал, он их насквозь протрет.
— Жуткий тип!
— И не говори!
— Воображаю, каково его детям приходится.
— Наверняка — несчастные ребята! Не могу себе представить, чтобы ты со временем стал таким же занудой, как он.
— И я не могу тебя представить этакой унылой мамашей, которая с утра до вечера пилит своих ребят.
— Мне кажется, что наши дети рассказывали бы нам все, что с ними происходит. Никогда бы не лгали нам.
— Еще бы! Попробовали бы они нам солгать. А если и случилось бы что-нибудь подобное,
