— Ух ты! Как интригующе, прям мурашки по коже, — издевался он, не обращая внимания на мое сердитое пыхтение.
Кое-как мне удалось выкатиться из сугроба на дорожку, потом встать на четвереньки. При неуклюжей попытке разогнуться меня снова понесло куда-то в бок, но он меня поймал. Притянул к себе, крепко обхватив за талию.
— Заткнись уже, Ян. Просто заткнись.
— Ты просто завидуешь, что я сегодня развлекалась, а ты нет, — выдала, когда мы уже зашли домой. Попыталась расстегнуть молнию и не смогла — заело, ткань попала между зубчиков, — Черт.
— Думаешь, мне обязательно надо куда-то выходить, чтобы организовать развлекуху? — Макс сердито дернул собачку, сорвал с меня куртку и швырнул ее на вешалку. Туда же отправилась моя заснеженная шапка и сумка.
— Я вообще о тебе не думаю, — пропыхтела себе под нос, отталкивая его руку, — на фиг надо.
Он ничего не ответил, но увязался следом за мной на кухню и, привалившись плечом к стене, хмуро наблюдал за тем, как достаю из аптечки аспирин.
Глава 8
POV Янка
— Справитесь?
— ??? — я подняла непонимающий взгляд на Настю.
С соображаловкой сегодня было туго. Простуда отступила, но я полночи видела непонятные сны: то от кого-то бежала, то кого-то догоняла, то была большой розовой лягушкой, прыгающей по лугу на пуантах. А еще мне снились поцелуи. Обжигающие, острые, с соленым привкусом слез, совсем не такие, как с Меньшовым. От них кружилась голова, колени становились ватными и дыхание сбивалось, а когда просыпалась — накрывало непередаваемое разочарование, выжигающее все внутри. Кто был тот таинственный незнакомец из сна — я так и не увидела, но подозрения были, и от них становилось тошно.
— Ты еще не проснулась что ли? — улыбнулась Настя, — я говорю, твой отец позвал меня вместе с собой в командировку. Два дня без нас продержитесь?
Меня будто кипятком облили, с ног до головы, а потом ледяную прорубь скинули. Два дня? Наедине с Ершовым? Кто-нибудь, верните мой кислород!
— Попробуем.
— Я наготовлю вам всего. Первое, второе, компот. Только ешьте, — она взволнованно кусала губы, и не подозревала, что волнуюсь в миллион раз больше.
— Когда вы уезжаете?
— В среду, с самого утра. Отправим вас в школу и помчимся. Вернемся в четверг. Нормально все будет?
Я ж откуда знаю нормально или нет! От одной мысли, что кроме нас двоих ночью в доме никого не будет, мне становилось не по себе. Не страшно, но настолько волнительно, что пульс разогнался до максимума.
— Найдете чем себя занять? — не унималась Анастасия Сергеевна.
— Да. Конечно, — приходилось стараться, чтобы голос не дрожал, — с утра школа, потом у меня репетиторы до самого вечера. Максим…думаю, тоже скучать не будет.
Она с сомнением кивнула:
— Присмотришь за ним если что?
Боюсь, он уже вышел из того возраста, когда были нужны няньки и воспитатели, но на всякий случай киваю.
— Кстати, — я потянулась за булочкой, — где все?
Настя расцвела в смущенной улыбке и в полголоса произнесла:
— У них сегодня «мужской день».
— Это как?
— Слава с утра взял Максима под крыло. Сначала снег позвал чистить, потом в гараже чего-то ковырялись, потом в тренажерный зал спустились. Я не лезу. Пусть общаются. Очень надеюсь, что найдут общий язык, — она подняла обе руки со скрещенными пальцами и с надеждой посмотрела на меня, — хоть бы, хоть бы.
— Ммм, — протянула я, задумчиво кусая булочку, — хоть какой-то толк от этих тренажеров будет. А то стоят, пылятся.
После завтрака я помогла Насте навести порядок, немного посидела в гостиной, а потом пошла к себе. Мне нужно было побыть одной, разобраться со своими сумбурными мыслями, которые все как одна крутились вокруг скорого отъезда родителей. Что же будет? У меня даже дыхание обрывалось, стоило только представить…
С дыханием стало совсем плохо, потому что из ванной комнаты навстречу вышел Максим. С взъерошенных мокрых волос вода стекала на белое полотенце, небрежно наброшенное на плечи. Он был босой, в одних спортивных черных брюках, каким-то чудом державшихся на бедрах так низко, что были видны косые мышцы и темная полоска волос, идущая от пупка вниз.
Только не пялиться! Только не пялиться! Ни на кубики пресса, ни на проклятый пупок, ни на рельефную грудь! Вообще никуда! Я кое-как заставила себя не опускать взгляд ниже его плеч… Плечи тоже красивые, так и хочется прикоснуться. Капец!
— О, а вот и сестренка проснулась! — усмехнулся он, единственной фразой ломая мой внутренний покой, — как голова? Болит? Хреново выглядишь.
— Иди ты к черту! — я метнулась к двери.
Ершов рассмеялся и перегородил дорогу.
— Куда торопишься?
— От тебя подальше! Отойди.
— Как скажешь, — он отступил, но стоило мне шагнуть к двери, как в нее уперлась крепкая рука. Сначала с одной стороны, потом вторая — с другой.
Я стояла, не в силах шевельнуться, чувствуя, как он стоит сзади, смотрит на меня, улыбается. Той самой улыбкой, от которой дрожь вдоль позвоночника и ватные колени.
— Уже в курсе, что родители сваливают? — спросил Макс склоняясь ближе.
— Конечно, — я фыркнула, — то же мне новость.
— Боишься, Белка? — вкрадчиво спросил он.
Я боялась покраснеть до кончиков волос, а еще того, что он услышит, как грохочет мое сердце и догадается о том, какие мысли бродят у меня в голове.
— Мечтай больше! — огрызнулась, отпихивая его от себя.
Ладони тут же обожгло, будто притронулась к раскаленной печке, а Ершов многообещающе подмигнул и ушел к себе, напоследок продемонстрировав черные крылья.
* * *
Оставшиеся дни до отъезда родителей Максим вел себя примерно. Школа-дом, дом-школа. Я даже засекла его за столом с учебником. Не знаю, читал ли он по-настоящему, или смотрел в книгу — видел фигу, не разберешь, но факт оставался фактом. Мой сводный геморрой притих, и я очень надеялась, что впредь оно так и будет.
Не давало покоя только то, как он на меня смотрел. С усмешкой, будто оценивал. Этот взгляд напрягал и одновременно будоражил, и с каждой минутой, приближающей нас к среде, я все больше нервничала.
Как все пройдет? Будем сидеть каждый в своей комнате и молчать? Или поговорим? А о чем? Может, фильм посмотрим? Романтическую комедию? Пфф, где Макс и где романтика. Скорее триллер или ужасы. Я буду жмуриться, испуганно пищать и прятаться, уткнувшись ему носом в плечо, а он как всегда будет надо мной посмеиваться…
