быть кто-то из вырвавшихся от фашистов рожденных «не магами», или же…
Только войдя в Больничное крыло, Гришка задохнулся, увидев такой знакомый взгляд. Взгляд, которым смотрела на него приходившая в снах Аленка. На лице искалеченной девочки жили такие знакомые глаза, сразу же обнаружившие маленького сержанта. Улыбка тронула губы лежавшей девочки, а мальчик уже подбежал к койке, желая обнять сестренку.
— Аленушка, — Гришка сморгнул выступившие слезы. — Родная моя, сестренка…
— Аленка… — прошептала Верка, устремившись к ребенку.
— Братик! — воскликнула Аленушка, видя перед собой знакомую форму и его — самого настоящего брата. Девочка расплакалась от радости. В этот момент все стало неважным — и тянущая боль, и культя вместо руки, потому что Аленка знала — ее не бросят, она среди своих. — Братик, а сестренка… тут? — с надеждой спросила девочка.
— Аленушка, — легко подняв девочку на руки, прошептала Вера, зацеловывая лицо такой родной девочки. — Я Вера… Я выгляжу другой, но, если хочешь, буду тебе мамой.
— Мамой… — глаза ребенка округлились. — Мамочка! — отчаянно закричала Аленушка, ведь мама — это было самой большой мечтой девочки многие месяцы. — Мама!
Я хочу! Мамочка… — девочка плакала навзрыд, устроившись на руках улыбающейся Веры.
— Это сестренка моя, — объяснил Гарри Гермионе. — Нашлась…
— Гарри, как это волшебно… — проговорила кудрявая девочка. — Просто невозможно…
Странно, но Гермиона не отреагировала на изменившуюся одежду своего… мужа. Зато отреагировали ее родители, особенно мистер Грейнджер. Видимо, награды на груди пацана показались знакомыми мужчине. Возможно, он понял, что это именно награды, а не побрякушки, возможно…
***
Капитану казалось странным состояние тела девочки, в которой оказалась душа русского ребенка. Поэтому он отчитался базе, запросив еще и возможность эвакуации детей. Курирующий группу офицер заинтересовался информацией, запросив немцев. А вот увидевший детали запроса офицер полиции заинтересовался. Ибо такие запросы просто так не возникают.
— Как установлено, девочка была племянницей местного начальника правоохранителей, — докладывал своему начальству офицер через несколько дней. — Соответственно, мы предполагаем, что…
— Женщине отомстили через девочку, — кивнул начальник германского магического отдела международной полиции. — Не ново, девочка погибла?
— Девочка погибла, мы предполагаем жестокое убийство, — ответил сидевший рядом с бдительным коллегой следователь. — Присланные нам русскими материалы не оставляют двойного толкования.
— И опять у нас потекло, — вздохнул начальствующий мужчина, подписывая ордер.
Посчитавшая, что все закончилось, фрау Бок была арестована в аэропорту Берлина, когда собиралась покинуть страну. На ее счетах денег почти не было, зато в потаенном кармане портмоне — почти пять миллионов марок. Ибо мисс Боунс стала не единственной жертвой преступной группировки, организовавшей «приют», которого не существовало. Осиротевших магических детей целенаправленно ломали, желая завладеть их средствами. В Британию отправилась новая группа по расследованию уже преступлений «своих». Получив от базы краткую справку, товарищ капитан только вздохнул. Любой народ имеет своих уродов, от страны это не зависит.
— Гриша, — обратился капитан к маленькому сержанту. — Мы предлагаем вам эвакуацию. Кто не согласится, вполне может остаться здесь.
— Оставить фашистов топтать землю? — с угрозой в голосе произнес мальчик.
— Фашистами займутся взрослые, — ответил ему офицер, вполне пацана понимая. — Ваше дело учиться и жить под мирным небом.
— Я подумаю, — пообещал Гарри, отправившись советоваться.
Грейнджеры сначала удивились живой маме мальчика, а потом и искалеченной сестренке, но глядя на то, как нежно обращаются с ребенком, мистер Грейнджер что-то для себя решил. Миссис Грейнджер была готова ехать куда угодно, ибо после всего произошедшего просто не доверяла Британии. Ни человеческой, ни магической.
— Мы пойдем с вами туда, куда позовете, — произнес мужчина. — Вы наши дети, а дети — это самое важное в жизни.
— Кто-то сломал папу, — заметила ошарашенная Гермиона. — Мама, папа не заболел?
— Папа наконец понял, что не в работе счастье, — улыбнулась Эмма, обнимая троих детей. — Так что мы пойдем с вами.
— Ура… — прошептал Гарри, знавший, насколько дороги возлюбленной ее родители. — Тогда пойдем говорить с остальными?
Разговор был труден. Дети желали бы покинуть Британию куда угодно, но не хотели расставаться с родителями. Родители не желали никуда уезжать, при этом даже не собираясь бороться за свою свободу. Некоторые пытались настоять на том, что ребенку надо отказаться от магии, не понимая, что за этим стоит. В результате, практически все решили остаться, ибо родители оказались очень убедительными. Гарри только грустно улыбнулся.
— Это их жизнь, их право решать, — объяснил он Гермионе, что-то кому-то хотевшей доказать.
— Их родители переубедили, — поняла девочка, подумав о том, что если бы не амнезия, то и она была бы такой твердолобой.
— Да, надо проводить ритуал, — кивнул мальчик, желая дать хоть один шанс выжить тем, кто доверился родителям, считавшим, что само рассосется. Гарри знал, что само не рассосется, но насильно никого не спасешь, потому и пытаться не стоит. Пример этому он еще в той жизни обнаружил в найденном мамином дневнике. Лили Эванс очень хотела спасти своего близкого друга, но…[3]
Часть 18
Ритуал требовал серьезной подготовки, но сильно помогали домовики — убрав всю мебель из Большого зала. Маленький сержант, сняв гимнастерку, аккуратно расчерчивал пол специальным мелком. Поверив в то, что маги Британии получат свою долю мести за все загубленные жизни, Гарри старался не ошибиться. Портрет Салазара был перенесен на стену Большого зала, имея возможность наблюдать за процессом, а вот русские военные следили за линиями, находясь на постоянной связи с базой, для чего антенну закинули на шпиль Астрономической башни.
— Четвертый, я база, попробуйте взять картинку сверху, — раздался голос ритуалиста в наушнике.
— Привет, Сергей, — улыбнулся товарищ капитан. — Вот, смотри… — поднявшись на артефакте, офицер сделал снимок и, зашифровав его, отправил другим артефактом.
— И тебе привет, — голос потеплел, но вот потом выдал экспрессивную тираду на втором командном. — Кто будет проводить ритуал? — напряженным голосом спросил наушник.
— Пацан наш… Подними архив санбата Н-ской дивизии, — посоветовал командир группы боевых магов. — Григорий Лисицын, сержант, зачислен навечно.
— Ветеран?! — ритуалист на том конце явно был ошарашен. — Ни… чего ж себе! Откуда вы его взяли?
— Переродился, насколько я понимаю, — вздохнул офицер, вполне осознавая, что чувствует коллега. — Или вернулся в
