подать до Покатых брегов — там, если мне не изменяет память, должны находиться колонии-поселения Эйрен и Рунир, у пляжа которых порою игриво плещутся дельфины.
Далее, нигде не найдя пожилой прорицательницы, я сел на корабль до Нордгарда — и уже оттуда отправился в свой последний кругосветный круиз, плавая Морем мерзлоты Студёного океана в штиль и шторм до самого Абфинстермаусса.
Едва я вернулся, как сразу почуял неладное: что-то не то, что-то не так — похоже, слишком уж долго меня не было в кронстве Тронн.
Нашлись люди, которые сообщили, что против меня была развёрнута целая кампания — инквизиторы опечатали мой дом, а кронинг… Не дождался меня алчный властелин, отойдя в мир иной, и отныне на троне — мостр, который во сто крат хуже.
Этот правитель оказался неверующим во всём: он не признавал прежних богов, отвергал мифы и легенды, не верил в гномов и эльфов… Вдохновлённый идеями атеизма, научного эмпиризма, рационализма и гуманизма, он перевёл всю документацию сначала в бумажный — а после и в электронный вариант; делопроизводство теперь велось только на троннарском диалекте нордики, а всеобщий язык получил статус национального общения.
Этот Нерон, этот Калигула сжёг всю городскую библиотеку и вёл себя так, будто он прав во всём. Зная о том, что многим я не люб за свои вкусы, взгляды, идеи, предпочтения, я не был особо удивлён, что новый кронинг поддался на интриги придворных и заочно возненавидел меня: меня, Кердика-краеведа, Кердика-естествоиспытателя поместили в здание, внешние стены которого были выкрашены в жёлтый цвет, а внутренние — в белый. Меня признали сумасшедшим…
Злые врачи, одетые в зелёные балахоны, с блестящим вращающимся диском на глазу и острым скальпелем в руках, вкололи мне какое-то сильнодействующее средство; они стали внушать мне, что никакой Фантазии нет, а все мои россказни да побасёнки — не более чем выдумки, ибо у меня просто богатая фантазия. Я тщетно доказывал, что у меня отсутствуют как зрительные, так и слуховые галлюцинации — медики же в ответ твердили, что на самом деле мне не семьдесят два года, а со дня на день — тридцать три…
Мне рассказали, что я нахожусь не на континенте Фантазия, не на волшебном материке — дескать, я всю жизнь живу на планете Земля, и год сейчас — две тысячи двадцать третий новой эры.
— Ты всё выдумал, — шептали мне доктора, — это просто твой уход от реальности на фоне постоянных нервных стрессов! Забудь свою Фантазию, и живи, как все; живи обычной жизнью…
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В результате всех моих многочисленных скитаний и блужданий, путешествий, странствий и приключений я, Кердик-естествоиспытатель, Кердик-мечтатель, Кердик-кладоискатель пришёл к горькому и неприятному для самого себя выводу, что на современном этапе человечеству нет дела до волшебства — к моему превеликому огорчению и сожалению. Я понял, что родился не в то время и не в том месте; понял, что в Фантазии я — лишний. Или же место, где я родился и вырос — не Фантазия, или я чего-то недопонимаю. Может, я всё придумал? Или у меня не всё в порядке с головой? Однако книги, написанные за много веков до меня, доказывают обратное! Или же они за авторством таких же фантазёров, словотёров и балагуров, как и я сам?
Я понял, что я задаю неудобные вопросы; понял, что веду нелицеприятные беседы. Я понял, что держу речь не перед теми, перед кем хотелось бы; понял, что разговор мой неприятен, и не нужен никому. Так я и думал, так и полагал: им всем дела нет до прошлого своих родных краёв (впрочем, как и до своего будущего); все эти двуногие живут одним днём, сегодняшним днём. Они не заботятся о возможных последствиях такой своей праздной жизни; им всё равно, что будет завтра и/или даже сегодня.
Я видел лица благородные и достойные — но их слишком мало на этой земле, ничтожное количество, и изменить что-либо не в их власти. Чаще всего я видел лица столь пустые, столь каменные, что давался диву и ходил рассерженным да сбитым с толку. Где бы я ни был — всё одно: эти народы ни во что, ни в кого не верят.
Из года в год, из века в век одно и то же: плодят себе подобных, размножаются они. Вот только, не убавившись числом, эти люди заводят потомство чисто машинально, автоматически — на основании своих же инстинктов и рефлексов, древних и врождённых. Они считают, что так надо, но всё это — как в тумане, будто одни роботы сменяют других, и не сверх того. Я, Кердик-краевед, Кердик-буквоед дожил до тех времён, когда всё сущее заполнено киберпространством. Я застал Фантазию агонизирующей и умирающей, и весьма прискорбно для меня сие. Параллельный для человеческой Земли мир поразил тот же недуг, та же болезнь — всё та же вселенская несправедливость, двойные стандарты, общество потребления, культура отмены, глобализация, пиар и хайп, тотальный контроль, дезинформация, коррупция, инфляция, острова из мусора, цифровизация, киберзависимость…
Какой из двух миров более вторичен? Была ли Фантазия прежде? Или же её выдумали люди? Теперь уж я не знаю, теперь я сомневаюсь.
Я искал что-то в этом мире; искал долго и пристрастно. Я алкал, я жаждал вкусить толику чего-то безмерного. Я пытался прикоснуться к самым азам, я хотел почерпнуть нечто очень важное. Я мечтал стать частью чего-то великого. Я думал, что буду участвовать в эпических сражениях — не обязательно в качестве бравого, сверхвыносливого воина — но, возможно, лекаря и летописца. Тихого, скромного участника величайших событий, меняющих историю, привнёсшего свою небольшую лепту пользы. Я не искал кровопролитных сражений: всё это не для меня, нет. Я верю, что дипломатией, добрым словом можно сделать, совершить гораздо больше, нежели насилием и агрессией. Я бы выступил в качестве посла доброй воли; палкой справедливости, жезлом истины я хотя бы попробовал, попытался восстановить мир на этой территории.
Что же я вижу, что же наблюдаю?
Воцарился разврат, довлеет безбожие, унаследованы лишь всякие пакостные низости! Кругом лишь склоки, сплетни, заговоры, распри; интриги, скандалы, шантаж. Всюду одни завистники, вечные мстители да бесконечные предатели, коих переубеждать в их неправоте — бессмысленно…
Самое страшное, что люди живут этим! Им нравится то, чем они занимаются! Вырыть кому-то яму и всей толпой посмеяться от души есть плёвое дело. Они даже снимают всю эту ужасную гнусность на эти свои штуки и выкладывают в виртуальный мир.
Мне стыдно и страшно за них, ибо такая градация есть
