Перед тем как человек и драуни улеглись в выросшие из пола низенькие лежанки, Соколов тяжело вздохнул.
— Ты видела звёзды… — произнес он немного завистливым тоном, — Знаешь, я тебе завидую!
— Звезды? — откликнулась девушка эхом, — Они безжизненные и холодны, словно лед. Как и планеты. И неважно какие они, холодные как ледышки или раскаленный ад. Значение иметь только богатые жизнью планеты, как ваша… — она помолчала и добавила тоном тише, — и какой была наша Таламаши пока ее не убили.
Прошли сутки. За окнами по-прежнему бесчинствовала полярная вьюга, топя мир в снежной мути, и на улицу выходить совсем не хотелось, да и не было такой необходимости. Волей — неволей пришлось общаться. Они разговаривали, разговаривали и разговаривали и это настолько захватило их, что они прерывались только на еду и сон. Землянин очень многое узнал об удивительной на его взгляд клановой организации жизни планеты пришельцев и поближе познакомился с пленницей. Привык к ее немного необычному на земной взгляд, но очень красивому лицу, глазам лисички, смотревшем на человека, когда она рассказывала о историю собственной жизни, устало и грустно.
В детстве Аредэль обожала петь — у нее обнаружили великолепный голос. В мечтах она представляла, как блистает на сцене, овации, цветы, но началась война. На тестировании у нее обнаружили феноменальную реакцию и предложили поступить в военную школу пилотов. Долг перед семьей и кланом возобладал над собственными желаниями, показавшимися детскими и неуместными. Туго пришлось девчонке, до поступления в школу до смерти, боявшейся полетов на воздушных транспортных средствах. Но она сумела все преодолеть и через три года фронтовой выпуск пилотов истребителей Vandura G-15 направился на военно-космический флот в экипаж авианосца. Воевала, была ранена, но выжила. Потеряла мать, в смерти которой до сих пор винила себя. В том, что не смогла, не убедила…
«Моей лисичке все же крепко досталось в жизни… да и всем им, — думал человек. — Подумать только от многих миллиардов осталось несколько десятков тысяч!»
Он уже не считал пришельцев несомненными врагами человечества, склоняясь к мысли что скорее произошло ужасное стечение обстоятельств. По крайней мере его пленница оказалась не таким уж и плохим человеком — после многих часов общения он не мог отделять девушку от человеческого рода и злится лично на нее. Он скорее сочувствовал полной сироте — с такой же обожженной войной душой, как у него. А когда он узнал о звании пленницы, несмотря на молодой вид она была целым майором — командиром-координатором подразделения воздушно-космических дронов, то даже немного позавидовал ей.
В свою очередь Алексей рассказал историю собственной жизни, в некоторых деталях так похожую на историю инопланетянки. Как на руках ошеломленного мальчишки, а ему тогда было всего десять лет, умерла от шального осколка горячо любимая мать. В отличие от сына, отец горевал недолго. Российское гражданство он уже имел и через неделю он с сыном трясся в вагоне поезда Ростов-на-Дону — Москва. Кандидата физико-математических наук, грезившего о серьезном научном открытии и увековечивании своего имени, охотно взяли на престижную работу в один из столичных исследовательских институтов. Одно только беспокоило его, нелюдимость и неприязненное отношение единственного сына, так и не простившего отцу ни его скорой женитьбы на москвичке, ни то, что он не спас его мать. После школы отец хотел «засунуть» сына в один из престижных вузов физико-математической направленности, но вопреки воле отца Алексей, не желавшего судьбы профессорского сынка, поступил в Краснодарское высшее военное авиационное училище. После бурной ссоры он четыре года не встречался с отцом и только смерть мачехи от лейкемии, ее он искренне уважал, заставила ближайших родственников примириться.
— Ты хороший, ты не убийца, — произнесла Аредэль с милым акцентом и так взглянула на Алексея, что у него стало тепло на сердце.
На следующее утро он проснулся первым и выглянул в окно. Лимонно-серые облака плывут по низкому небу — чуть не стелятся над землей. Над заснеженной тундрой сияло двурогое солнце и ни малейших следов бурана. Он оглянулся в угол, где спала его подруга по заключению и только в последний миг сумел сдержать едва не вырвавшийся с губ крик — она так сладко спала. «Пусть спит, — подумал он с невольной нежностью. Быстро одевшись, выскочил на улицу, осторожно прикрыв за собой дверь.
Обдало холодом. В ушах свистел ветер, заставляя щурить глаза, снежная крупа секла лицо, но от вчерашнего бурана не осталось и следа. А вокруг бесконечная белоснежная равнина. Ее величество тундра!
— Ну наконец-то! Скоро прилетят наши! — он зажмурился и почувствовал необыкновенную радость, почти восторг. Долгое заточение закончено, скоро прилетят наши, только немного было жаль, что придется расстаться с Аредэль…
Неожиданно его внимание привлек посторонний звук не иначе как вертолетного двигателя. Он поднял голову к облачному небу, немного растерянно улыбаясь, — не ожидал, что так быстро найдут. Звук стремительно нарастал, пока он человек не уловил некую неправильность, но не успел ни понять в чем она, ни отреагировать. С небес стремительно рухнул некий аппарат, в считанные секунды покрыв расстояние до земли и завис в полуметре от заснеженной тундры, негромко подвывая невидимыми моторами, человек ошарашенно хлопнул глазами, влипая в замороженную стенку дома позади.
Хищные обводы приплюснутого корпуса, четыре стойки шасси, двигателей вместе с крыльями не видно. Это несомненно был аппарат инопланетян, как две капли похожий на тот, который он сбил. В утолщении на корпусе что-то плавно провернулось и на Алексея уставился хищный зрачок некоего орудия. Чутьем профессионального военного человек понял — это оружие, нечто вроде авиационной пушки, но гораздо мощнее. Это была настоящая крылатая смерть…
Сердце замерло в ожидании. Прислонившемуся к стене бледному, осунувшемуся человеку казалось, что некто невидимый с борта инопланетного аппарата в упор рассматривает его, словно прикидывая, куда целится и еще миг и смертоносная пуля или луч пронзит грудь. Страшный момент продолжался несколько долгих, тягучих, словно клей, мгновений. Момент был ужасен, но неожиданно вместо страха он почувствовал ярость. Дальше все было как блики фотовспышки в ночи.
— Стреляйте, гады, — орал, надрывая горло, Алексей, выплескивая в крике всю ярость и страх, — Я не боюсь вас.
Он еще что-то орал, дрожа от бешенства, но это проходило мимо сознания. С каждым выкриком углы рта, грубея в очертаниях и утрачивая недавнее довольствие, сползали вниз, каменели извивами. Еще миг и он с голыми руками бросился бы на аппарат пришельцев.
Нечто налетело на Алексея, снег стремительно приблизился, удар и он ощутил себя лежащим. В совершенно невозможном ракурсе — снизу вверх — увидел, как Аредэль, в тонком комбинезоне, в котором спала и, слегка наклонившись, кричит, яростно жестикулируя, собственным телом прикрывая его. От сердца отлегло сразу, словно свалился сдавивший его камень, и слабая улыбка проползла по бледным губам. «Моя лисичка…» И время снова начало бежать по-прежнему, медленно. Он вскочил на ноги, не глядя, инопланетянка затолкала его себе за спину.
