И торговля продолжилась, как ни в чем не бывало.
— Если правда останешься жить здесь — постарайся даже по-пьяни рук не распускать, и язык свой за зубами придерживать, — сказал Эш Хэну, глядя, как утаскивают вора прочь с площади. — Тут у них, похоже, если что — разговор короткий.
Протиснувшись дальше, они очутились среди тканей, шкур и меха. Здесь же продавалось добротное оружие, доспехи и охотничьи костюмы.
— Расшитые женские рубашки! Шелковые пояса! — кричали с одной стороны.
— Кожаные наручи! — доносилось с другой.
И сквозь все эти выкрики Эш вдруг услышал:
— Изящное одеяние для стиматиков! Из проклятых шкур! Нагрудники, куртки!..
Голос был молодой, юношеский. Эш двинулся на звук, и вскоре очутился перед прилавком, где лежали аккуратно сложенные куртки, штаны, тонкие нагрудники и плащи.
— Не сомневайся, работа хорошая! — с щербатой улыбкой заявил светловолосый худощавый паренек, торговавший ими. —
Если порвется раньше, чем зима наступит — можешь найти меня потом на рынке и зуб выбить! — смело предложил он.
— А ну-ка улыбнись пошире? — сказал ему Эш.
— Зачем?.. — не понял паренек.
— Что значит, зачем? — усмехнулся Эш. — Буду качество твоей работы количеством зубов проверять…
Парень расхохотался, обнажая еще одну приличную щербину с другой стороны.
— Э-э-э нет, так дело не пойдет! А чем же я, по-твоему, с мастером за науку расплачивался? — воскликнул он.
Эш кивнул на разложенные на прилавке вещи.
— Почем продаешь?..
— Куртки за пятьдесят мин…
Эш присвистнул.
— Нихрена себе. Они у тебя что, золотом подбиты и с бриллиантами вместо пуговиц?
— Да ты посмотри, какая работа!.. — обиделся парень и развернул первый попавшийся сверток.
Куртка и правда была хороша. Отлично выделанная кожа была мягкой и нежной, все швы и строчки — ровными. Для тепла к куртке прилагалась еще нижняя часть в виде рубашки со шнуровкой на груди. Эш поначалу принял ее за тканую вещь, но присмотревшись, понял, что это очень тонкая бархатистая шкура.
— Видал, как сделано? — с гордостью в голосе сказал парень. — До зимы, конечно, еще далеко, но в такой-то сподручней по лесам да полям бродить, чем с голыми руками-то. Плащ хороший купил — и вообще красота. Кстати, у меня и плащ есть один — но там мех немного с изъяном, потому в полцены отдам. Бери, не пожалеешь! Потом еще придешь, вот увидишь!..
Эш вздохнул.
— Вещь хорошая, не спорю. Но такой кучи денег у меня сейчас нет.
— Жаль, — в свою очередь вздохнул парень.
— Слушай, а ты не знаешь случайно, где у вас старатели собираются?..
Жизнерадостная улыбка молодого торговца померкла.
— А ты, никак, решил с жизнью в кости сыграть? Хочешь в группу напроситься?
— Точно, — кивнул Эш.
Тот покачал головой.
— Знаю, что не услышишь, но скажу тебе, как говорил в свое время мой отец моему старшему брату — не завидуй тому, как легко они золото свое тратят. Они потому и тратят его так жадно, чтобы забыть поскорее, какой ценой это золото куплено…
— А что, действительно много золота привозят?.. — поинтересовался Эш.
— Да как короли бы жили, если бы не спускали все под чистую, — усмехнулся парень. Тема явно была для него болезненной. — Думаешь, сходишь с ними разок-другой, подзаработаешь и остановишься? Нет, это так не работает. Старатели — они ведь как пьяницы. Одну ходку сходил — и все, пропал. Так и будешь мотаться туда-сюда и со смертью играть — пока, наконец, она тебя не прихлопнет. Брат мой три года протянул.
— Так где их искать-то? — настойчиво переспросил Эш.
Торговец вздохнул.
— Да много где… К примеру, в борделе «Свежая роза», — всегда полно недавно вернувшихся. Еще в питейных можешь вечером поискать. «Веселая лютня», «Хрустящий поросенок» — все они расположены на юге города, и любой прохожий тебе дорогу туда укажет.
— Спасибо, — улыбнулся Эш. — А где-нибудь в кузне хороший оружейник сейчас не требуется, не знаешь?..
Парень фыркнул.
— Хорошие мастера требуются всегда. Тем более, оружие здесь покупают чаще, чем шелковые ленты. Так что поспрашивай в кузнечном переулке — это у восточных городских ворот.
— Понял, спасибо.
Эш кивнул торговцу и отошел от его прилавка. Обернувшись к Хэну, он вытащил из кармана две мины и протянул кузнецу.
— На, это тебе. Езжай, обустраивайся. Конь и все, что в сумках у него на спине — твое.
Кузнец кашлянул. Шустро спрятал деньги в карман.
— Расстаемся, значит?.. — спросил он.
Эш хлопнул бородача по могучему плечу.
— Надеюсь, что ненадолго. Вернусь из первой ходки — обязательно навещу.
Великан кивнул. Глаза его увлажнились.
— Ты это… Ежели чего против меня на сердце имеешь — прости уж…
— И ты — меня, — отозвался Эш, нахмурившись. — Я тебе всю жизнь перекроил, к лучшему ли — не знаю…
— К лучшему, — тихо ответил Хэн, и в его голосе звучала уверенность. — Доброй дороги тебе.
Эш кивнул и, развернувшись, потащился дальше вглубь рынка. И за рядами с оружием и посудой он увидел маленькие прилавочки диковинных вещиц. Старинные украшения, канделябры и подставки для благовонной смолы, курительные трубки и серебряные зеркальца в тонкой оправе.
А потом взгляд его упал на одну из покупательниц.
Ее худая сутулая спина бросилась ему в глаза из-за того, что эта женщина не была одета, как все остальные. Вместо пестрой или однотонной цветной юбки с сорочкой на ней было надето траурное платье. Женщина стояла перед одним прилавком и, казалось, рассматривала товары.
А потом она обернулась, и у Эша на затылке шевельнулись волосы.
Вдовица.
И это не могло быть ошибкой, или совпадением. Эш снова встретил ту же самую женщину! На ней был надет все тот же наряд, выбившиеся седые пряди на висках так же шевелились от неуловимого дыхания ветра, то же безжизненное лицо смотрело на Эша внимательными недобрыми глазами.
Как она могла очутиться здесь, в Уршу? И что вообще она такое?!
Не сводя взгляда с женщины, Эш двинулся к ней, протискиваясь сквозь толпу.
На это раз вдовица от него не спрячется и не убежит. Он догонит ее и задаст все свои вопросы, и ей придется на них ответить!
Женщина смотрела на него, не шевелясь. На тонких губах заиграла улыбка. Она стояла и будто ждала его.
Эш ускорял шаг. Он протискивался боком меж широких спин и пышных юбок, боясь даже на мгновенье отвести от нее взгляд. Ему казалось, что стоит только отвернуться, как она растает в воздухе, исчезнет, и он снова не получит ни одного ответа.
