Все дальше в чащу, все темнее лес, все сложнее тропа. Сначала было пасмурно, но нормально, однако небо тоже «портилось» – сверху затягивали тучи. Вскоре начал накрапывать дождь.
– Какой дождь? – я даже хотела достать телефон, чтобы еще раз проверить прогноз погоды, но не успела.
– Это искусственные погодные изменения с помощью химических процессов в облаках. На этом отрезке всегда плохая погода. Специально.
И да, вскоре хлынул ливень – у меня тут же подскочило давление. Форс бежал. Но дорога сделалась скользкой, размытой, подошвы его кроссовок начали проскальзывать, удерживать равновесие и темп стало в разы сложнее. Я все с замиранием сердца ждала, что Крейден где-нибудь поскользнется.
– Не могу, не могу… на это смотреть…
Страшно, как в кинотеатре на фильме ужасов.
Все дальше в чащу, все больше бурелома, все выше горы из булыжников – Крейден перемахивал через них играючи, но я не заблуждалась по поводу той «легкости», с которой подобное делала бы я.
– Двадцать секунд… Пятнадцать…
– До Черных?
– Да…
Парнишка тоже потянулся к бутылке с водой. Прошептал возбужденно:
– Хорошо идет.
«Пока».
Крейден миновал овраг, в потрясающем темпе, как профессиональный спортсмен, взобрался на склон.
– Десять… Пять…
И экраны переключились туда, где ожили, замигав голубыми огнями, летающие машины. Развернулись в воздухе, обнаружили невидимыми сканерами цель. Я чувствовала, что к концу этого фильма схвачу инфаркт. Нет, к его середине… Если не сейчас. Завращались дополнительные винты, низко загудели механизмы в металлических брюхах.
– Он почти прошел первую зону.
Я подтащила свое кресло ближе к столу админа.
– А что во второй?
– Обрыв. Вертикальный.
В тот момент, когда вертушки набрали скорость, Крейден вышел на край утеса, удивительно живописно показанный с воздуха – величественный, ужасный.
Отвесная стена. Ни крючьев, ни строп, какие крепят для альпинистов.
– Что, ничего вообще?
– Все естественное! – возмутились в ответ.
– За что он будет держаться?
– За скальные выступы.
Но выступов, как по мне, попросту не было. Одни краюхи, обломки, а вниз, если лететь, то сразу метров пятьсот – там каменистое дно, похожее на битое стекло.
Я попыталась нащупать в кармане таблетки от нервов, которых у меня никогда не было. Черт, хоть что-нибудь, ну что-нибудь! Жвачка? В жопу…
Форс сделал шаг на уступ, нащупал то, на что можно опереться, вытянул руку, чтобы отыскать дополнительную опору – я прикрыла глаза.
– У него две минуты, – пояснил админ, и я их снова открыла.
Чтобы пробраться по скале до другого края?
Невозможно.
Если он сорвется… Если он… Мне плохело с каждой секундой.
Крейден не срывался. Именно теперь он демонстрировал ту решимость, которую я так жаждала увидеть. Те самые вздувшиеся мышцы, напряженные челюсти, бетонный взгляд. Первый шаг вдоль отвеса – Форс прилип к нему, как четырехпалая медуза, распластался на нем. Следующий шаг, еще… Нащупать выступ, проверить его на прочность (некоторые осыпались, и тогда летели вниз камни – большие и помельче), перенести вес. Рука, нога, рука, нога – верно распределить баланс, не снизить темп – дальше, дальше, дальше… Кто обучал его альпинизму?
Сейчас бы я все свои средства отдала за его страховку. И за таблетки от внезапной головной боли.
Нельзя же так…
«Зачем ты выбрал военную дорогу? Чтобы насолить мне? Чтобы потрепать нервы? Возбудить?»
– Он… очень быстр.
Вертушки неслись сквозь чащу – им был нипочем ливень, который закончился аккурат на обрыве – это ж с какой точностью нужно было все рассчитать? Вскоре они зависли у края отвеса ожидая. Оба с направленными в сторону «жертвы» пулеметами.
– И… многие военные на это… решаются?
– Немногие. На время – да. С дронами – еще никто…
«Дураков нет…» Или же настолько умелых парней.
Теперь я видела его руки, вздутые вены предплечий, мощные ноги – именно то, что хотела. Не мужик, а ходячая машина для преодоления сложностей. Выражение лица – сталь. Спина бугрится мышцами даже под майкой, ноги… Боже, это эти ноги прижимались ко мне ночью? Мне было хорошо, мне было плохо, у меня не было в руке пульта, чтобы поставить это «занимательное» кино, грозящее мне перенапряжением, на паузу. Вот она, его мужественность – показательная, такая, что сразу мордой в пол ляжешь, чтобы избежать проблем. И руки за голову закинешь. Я глотала воду, как водку, которая не действовала.
А вот и край утеса, его обратная сторона… Еще чуть-чуть, и Крей до нее доберется – он смог…
– Рекордное время, – выдохнул усатик. – Пока… потрясающе.
Мы оба знали, что это «пока». Все номинально, все изменчиво.
К тому же ожили вдруг вертолеты – почти истекли две минуты. Поднялись выше, сменили траекторию, зашли Форсу со спины.
– Сколько у него секунд? – я подалась вперед так резко, что почти выпала с кресла.
– Десять.
– Давай… – Я охрипну под вечер, я его убью. Я его обниму так, что задохнется. – Давай!
В тот момент, когда Крейден убрал пальцы с последнего камня, на обоих дронах зажглись красные огни, завращались жерла пулеметов. Пули оббили булыжник там, где секунду назад была его ладонь.
– Черт! Черт-черт-черт! – орала я, силясь не выдернуть себе волосы.
Они были настоящими! Они стреляли по-настоящему.
В этот момент экран явил лицо Крейдена крупным планом – вспотевший лоб, грязный мазок на щеке, сжатые губы. И взгляд на вертолеты – не испуганный, но спокойный, сдержанно злой.
Когда он прыгал по «пальцам великана», я полулежала в кресле, пыталась глубоко и ровно дышать. То была зона три – этап, где нужно было прыжками преодолеть расселины такой глубины, что даже птица завалилась бы камнем, взгляни она вниз. И Крей прыгал. Я уже даже не пыталась ненавидеть себя за то, что мне пришла в голову эта дурная идея, мои нервы стали тоньше волоса. Только мой взгляд, прилипший к экрану, только фильм.
Ему приходилось примеряться, рассчитывать силу прыжка, максимально точно использовать глазомер. Чуть ближе – и ты рухнешь в ущелье. Чуть дальше… Чуть дальше еще совместимо с жизнью, если впереди каменистая насыпь, и есть за что зацепиться.
Дроны не давали выдохнуть, дроны не позволяли делать паузы. И Форс прыгал. Нет, не как загнанный зверь, но как тот, кому нужна победа. Тот, кто знает, что победит – дула за спиной не имели для него значения. И я впервые задалась вопросом – сколько у него выдержки? Из какой стали сделаны его яйца?
