Он снова заговорил, холодно и спокойно:
— Если ты не знаешь, что делать с ученой степенью, зачем хочешь ее получить?
— История — мой любимый предмет еще со школы. Но о карьере я никогда не думала. Просто мама хотела, чтобы я поступила в университет. — Ясинта покраснела, но все же продолжила рассказ. — Мама мечтала, чтобы я получила диплом, даже если это произойдет после ее смерти. И постоянно убеждала меня вернуться в университет, когда мне пришлось за ней ухаживать в ущерб занятиям.
— Прости, но разве у тебя нет отца, который мог бы помочь?
Она медленно и ровно произнесла:
— Мой отец погиб еще до моего рождения. Несчастный случай. Я даже понятия не имею, кто он. Мать никогда о нем не говорила. — Пол внимательно слушал, и она ощущала в нем такое сочувствие и понимание, что продолжила:
— Знаю только, что у него была другая семья.
— Наверное, тебе было трудно расти без отца.
— Моей матери было еще труднее. Она воспитала меня в одиночку, работала от рассвета до заката. — Изумленная неожиданной горечью и злостью в своем голосе, Ясинта добавила уже спокойнее:
— Нечестно, что она умерла так рано и так мучительно. И не говори мне, что жизнь вообще несправедлива.
— Я не привык говорить банальности, — ответил он, — особенно таким людям, как ты. Тем, кто на себе ощутил несправедливость.
— Мне всегда хотелось хоть как-то отблагодарить ее за все. Единственным ее удовольствием, особенно в последние годы, были мечты о моем счастливом будущем. О том, что я сделаю, когда ее не станет.
Ясинта знала, что ее слова звучат по-детски, но она просто не могла сдержать их поток. Слишком долго она копила в себе эту боль и теперь выплескивала ее, не в силах остановиться. На глаза девушки навернулись слезы, и она принялась рыться в кармане в поисках платка.
— Да, ты права, — мягко сказал Пол, протягивая ей красивый белоснежный платок.
— Самое ужасное, что, когда мама умерла, я действительно почувствовала облегчение.
— Это правильно и естественно, — сказал он и неожиданно обнял Ясинту, с легкостью подавляя ее инстинктивное сопротивление. Она сдалась и прильнула к нему.
В его объятиях она расслабилась и положила голову ему на плечо. Тепло его кожи, упругая твердость тела сотворили чудо. Ясинта знала, что эта молчаливая нежность столь же опасна, как и дикий огонь, пожиравший ее днем и ночью, но не могла заставить себя высвободиться из сладкого плена его рук, дарящих тихое счастье. Ее тело не желало повиноваться приказам разума, который еще мог противиться наваждению.
— Ты плакала о маме? — Его голос наполнился мягкими, успокаивающими интонациями.
— Я…я…
Вопрос Пола прорвал плотину, сдерживавшую потоки ее слез. Ясинта не знала, сколько времени он обнимал ее, пока она плакала, уткнувшись в его плечо. Но никогда еще она не чувствовала себя в такой безопасности.
Наконец слезы иссякли, и он отпустил ее.
— Прости, — пробормотала Ясинта, отворачиваясь.
— За что? — Пол взял ее за руку и повернул к себе. — Сейчас тебе больше всего нужна чашка чая, — сказал он со спокойной уверенностью. — И возможно, таблетка от головной боли.
Пол заварил Ясинте крепкого терпкого чая и сам выпил с ней чашку. Они в безмолвии пили ароматный, янтарного цвета напиток, и в этот момент Ясинта поняла, что страсть и безнадежная влюбленность ушли, уступив место чему-то новому. И это новое — настоящая любовь, медленно растущая в ее душе, пробивающаяся, как росток сквозь пласт многолетней горечи и страха.
Пол должен улететь первым же утренним рейсом. Он уедет, как только звезды начнут прокалывать серебристые дырочки в небе. Эту ночь он проведет в Окленде. Ясинта пожелала ему удачи и помахала рукой на прощание, а потом вернулась в огромный пустой дом.
Следующая неделя прошла до странности быстро. Ясинта работала, вокруг царили тишина и спокойствие. К девушке пришло долгожданное смирение, которого ей так не хватало раньше.
Ясинта начала размышлять о своем будущем. Будущем без Пола. Несмотря на свою доброту, Пол не любит ее. И все же, каждый вечер закрывая глаза, она думала о нем.
Нет, он не для нее…
И что делать дальше? Может быть, остаться в Уейтапи и продолжать писать? Прекрасная мысль, но писать можно где угодно.
Если она бросит университет и использует остатки сбережений матери, то можно снять маленькую квартирку в небольшом городке. Купит самую необходимую мебель и подержанный компьютер. Как только Жерар узнает, что она бросила университет, на его компьютер, как и на помощь вообще, рассчитывать уже не придется…
А где работать? Кем работать? Может быть, лучше потратить деньги на обучение какому-нибудь ремеслу? Разумно! К несчастью, Ясинта не могла остановиться ни на чем конкретном. Несмотря на моменты отчаяния и недовольства собой, ей нравилось проводить время перед монитором, погружаясь в собственный мир и растворяясь в нем без остатка.
Приближалось Рождество, а Ясинта все писала и писала. Ей нравилось собственное сочинение. В то же время она понимала, что книга действительно может никогда не выйти в свет. Это лишь первый опыт. Пока она только училась собирать вместе разрозненные детали и сцены.
Ясинта уже прочитала пособие для начинающего писателя, купленное Полом, но возвращалась к нему снова и снова, каждый раз находя нечто полезное для себя. Она брала эту книгу в руки с затаенным удовольствием, представляя, как Пол покупал ее и думал, вот, мол, Ясинте пригодится. Мысль о Поле согревала ее, когда становилось грустно и одиноко.
Неделя, на которую рассчитывал Пол, растянулась на десять дней. Ясинта старалась отгонять тревожные мысли. Но ее сны были похожи на кошмары. В них Пол отворачивался от нее и уходил. Или Мириам Андерсон бросала в грязь ее сари и рвала накидку…
К сожалению, значение этих снов не вызывало сомнений.
— Пол возвращается в субботу, — сказала Фран однажды вечером. — Звонил в свой офис в Окленде. Он уже в пути. Уехал из Европы, но решил провести пару дней в Лос-Анджелесе.
Там, где живет Мириам Андерсон.
Ревность, подумала Ясинта, очень странная вещь. Ведь Пол не давал ей никакой надежды. Он добр, но, с другой стороны, такой уж он человек. Он добр к Фран, к Дину, к ее матери…
Но горячая, словно угли, ревность жжет ей сердце, затуманивая взгляд злыми слезами.
— Используй свои переживания в качестве материала для книги, — сказала она себе наполовину шутя, наполовину серьезно. В любом случае это куда лучше, чем мучиться ревностью.
Обычно Ясинте очень помогали долгие прогулки по пляжу и окрестным холмам. Ее часто сопровождала старая и умная собака Флосс с фермы. Ясинте нравилась компания собаки, и это тоже было чем-то новым. Мать всегда держала кошек.
