не пойми где? — Спрашивает и поддает газу. Еще немножко и от этого натиска руль просто треснет под его руками.
— Во-первых — я не шлялась, — дайте мне, пожалуйста, второй ремень безопасности. Сразу чтобы накрест. Потому что от стрелки на спидометре меня начинает накрывать паника. — А была с друзьями в клубе. Во-вторых — я уже жалею, что поделилась этим с тобой, — прикусив нижнюю губу, я недовольно складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.
— Ты или дура или через чур смелая дура гулять ночами. Тем более по таким заведениям, — резкий поворот на скорости. Наша беседа давно перестала быть приятной. Люцифер готов испепелить меня взглядом прямо здесь, в машине. Ему даже не жалко будет, если я своим прахом запачкаю новенькое сидение.
— Мне кажется, что я уже достаточно взрослая, чтобы выслушивать твои нравоучения. Мне родителей хватает. Тем более, что мне не пять лет чтобы меня отчитывали, как школьницу, — шиплю ему в ответ.
— Взрослая она, — говорит так, словно пробует фразу на вкус. Мы останавливаемся на светофоре. Мужчина поворачивается ко мне и подается вперед, а я вдавливаюсь в сидение и сжимаюсь до размера эмбриона: — А знаешь ли ты взрослая, — на последнем слове он делает особенный акцент. — Сколько уродов в этом городе, в ночном клубе, захотят задрать вот эту твою юбку? — Он небрежно дергает двумя пальцами клетчатый подол. — Потом расставить твои стройные ножки и проверить взрослая ты или нет. Ты же не хочешь это проверить? Или хочешь? — Тихо, но так грубо раздается над моим ухом. Мужчина сейчас так близко, что кажется его губы дотрагиваются моих волос. У меня по телу бегут мурашки, и я уже не понимаю причину их возникновения.
Когда светофор наконец-то переключается, Люцифер резко отстраняется. Сглатываю и боюсь разжаться. Мне почему-то становится очень-очень стыдно от его слов. Мои щеки начинают адски гореть. В таком тоне со мной никогда и никто не разговаривал. Даже Марио. И, кстати, я всегда ценила его за это.
— Чего замолчала? — Бросает быстрый взгляд в мою сторону.
— Нет, — тихо, несмело отвечаю я. — Я не хочу проверять, — чувствую себя глупым и беспомощным ребёнком, которого за шалости наказали и поставили в угол. Интересно, с каких это пор этот грубиян стал таким заботливым?
До самого дома я больше не проронила н единого слова. Люцифер высадил меня практически у порога. Затем подкурил сигарету. Сел обратно в машину. И уехал в неизвестном мне направлении. Оставив меня одну на крыльце особняка.
Погружённая в свои мысли я не замечаю, как оказываюсь наверху в своей комнате. Почему все это происходит со мной? Почему именно со мной? Может, если бы я родилась мальчиком, то было бы легче жить? Смешно и грустно одновременно. Я устала. Реально. Я так устала. Мне бы молодость свою праздновать. К мальчикам на свидания бегать. Любить. А не вот это вот все. Ещё этот Люцифер! Все же мне безумно по кайфу его нервировать. Смотреть на то, как он сдерживает себя, когда его бомбит от моих закидонов. Как глубоко дышит рядом со мной, видимо от раздражения. То, как изгибает бровь и ехидно ухмыляется в ответ на мои колкости. Нравится, как он проводит рукой по своему колючему подбородку. Как задумчиво держит сигарету своими чуть пухлыми губами. Да, черт возьми! Даже то, как он смотрит на меня своим тяжёлым, презрительным взглядом, мне тоже нравится. Этот мужчина груб и сексуален одновременно. Если бы я рассказа об этом Агате, то она явно решила, что у меня бешенство одного места. И мне срочно нужно начать встречаться с каким-нибудь одногруппником. Хотя, честно говоря, мне никогда не нравились мои прыщавые ровесники. С ними по большому счету и поговорить не о чем. Другое дело этот хамоватый, грубый тип. С ним как минимум интересно. А еще рядом с ним мне всегда спокойней. Я даже лучше сплю, если знаю, что он недалеко от меня. И бдит в своей комнате среди кучи мониторов.
13
Лили
Раннее утро. В доме очень шумно. Стоит гул, как в улье. Он доносится с первого этажа. И это при том, что все еще должны спать. Я поднимаюсь с кровати. Набрасываю поверх пижамы халат. И сонно потирая глаза спускаюсь в гостиную. Внизу собрались все члены этой криминальной семьи. В основном это мужчины. Вся королевская конница, вся королевская рать. Только вот, моего шалтай-болтая нигде нет. Все о чем-то возмущаются. Кто-то громко кричит. Кто-то, наоборот, шепчет. Из-за этого я не могу ничего разобрать. В толпе мои глаза наткнулись на мать. Вот у кого я узнаю, что же случилось.
— Мама! — окликаю ее. — Извините, — протискиваюсь между двумя широкоплечими мужчинами. — Мам, что произошло? — Затягиваю потуже пояс халата.
— Лили. Дочь. Не до тебя сейчас, — она отмахивается от меня. — Иди к себе.
Ладно. Найду кого-нибудь другого. В этом доме надо держать ушки на макушке. Оглядываюсь по сторонам. О! Престон! Вижу, что мужчина с кем-то эмоционально разговаривает. Но это меня не останавливает. И я подхожу к нему.
Хоть мужчина тоже с кем-то эмоционально говорил, я все же подошла к нему.
— Доброе утро Майк, — заставляю обратить на себя внимание. — Хоть вы можете объяснить мне, что здесь происходит?
— Доброе, — переключается на меня. Берет под руку и отводит в сторону. — Если его можно таковым назвать.
— Что случилось? Мне никто ничего не говорит, — говорю полушепотом.
Престон наклоняется ко мне и также тихо отвечает: — Сегодня ночью произошёл взрыв в офисе «Lucchese & Company».
Я холодею от этой новости.
— Кто-то погиб? — Хватаюсь за рукав его пиджака.
— Да, — кивает. — Два охранника. Третий ранен.
— Какой ужас, — от страха прикрываю рот ладошкой.
— Благо, что там ночью
