Я больше не боюсь за себя. Я устал бояться, и мне нечего терять…Рассул отрешенно смотрел как я разбиваю цепи ударами молота. Грохот раскатами прокатился по подземелью. Послышался топот. Трое тюремщиков бежали к нам с обнаженными мечами. Рассул торопливо запер решетку моей камеры и швырнул мне связку ключей.— Предатель! — закричал старший из тюремщиков и сходу ударил ятаганом Рассула.Тот, даже не попытавшись увернуться, принял клинок в живот и упал на колени.— Я никогда не был предателем, — прохрипел Рассул. — Я был всего лишь трусом.Он закатил глаза, упал на каменный пол и затих. Навсегда…Тюремщики пытались прорваться в камеру и лихорадочно подбирали ключи. Но ни один из них не подошел. Они с ужасом смотрели как озверелый воин разбивает оковы. С каждым ударом молота их решимость падала. Наконец старший расчета сообразил и крикнул:— Принесите арбалет! Быстро!Один из стражников кинулся прочь. Двое оставшихся пыхтели с замком, ковыряя его клинками. Я молотил по серебряным замкам, расплющивая дужки, ломая корпуса. Серебро мягкий метал, и через минуту мне удалось разбить один. Осталось еще два. Кто-то затопал по коридору. Бежали двое с арбалетами. Хватая воздух, они бухнулись о решетку и спешно накладывали стрелы. Их руки тряслись и не слушались. Наконец спусковые механизмы взведены и стражники прицелились. Я отбросил молот и кинулся на пол. Из вороха доспех вытащил амулеты и накинул нашею. Успел…Хрясь! Одна стрела пробила ребра, вторая лишь оцарапала ногу. Я выдернул стрелу и швырнул ее в стражников, напугав их. Арабы залопотали, накладывая новые стрелы. Черт с ними, на мне амулет — главное разбить замки! Я с остервенением молотил по оковам, уворачиваясь от стрел. Но половина из них достигала цели.Красный камень нагрелся, не успевая залечивать раны. Еще пара таких ранений и мне конец… Но на небосвод вышла полная луна! Я узрел ее сквозь толщу стен. Невидимой дланью она коснулась моего плеча, наполняя тело живительной силой. Я взревел и нанес сокрушительный удар. Последний замок лопнул! Первач скинул цепи и отшвырнул их в глубь камеры. Я вырвал из тела стрелы и принял древнюю мощь ночного светила. Каждая клеточка моего тела взорвалась, обернувшись в “темную”. Затрещали хрящи и кости, срастаясь и деформируясь в новое тело. Когти выросли из пальцев, бугры мышц вздулись под кожей, обрастая шерстью. Я закричал, но лицо деформировалось в зубастую пасть Ликана, и крик сорвался на громогласный адский рык.Тюремщики бросились бежать. Ликан прыгнул на решетку и разогнул сталь. Я скользнул сквозь покореженные прутья и очутился в коридоре. В несколько прыжков настиг беглецов и, оттолкнувшись от потолка, сорвался им прямо на головы. Секунда потребовалась на то, чтобы оторвать головы всем троим.
* * *
Глава 11
Черные коридоры подземной тюрьмы пропитались кровью и запахом смерти, которую нес Ликан. Огромный человекообразный монстр с легкостью перышка прыгал по стенам и срывал факелы, погружая подземелье во мрак. Свет Ликану не нужен — обостренные слух и обоняние надежные проводники в царстве тьмы.
Крики испуганных тюремщиков во тьме коридоров облегчали поиск жертв. Я настигал трясущихся врагов и разрывал их на части. Те даже не пробовали защищаться. Смерть настигала людей из ниоткуда… из кромешного мрака тюрьмы, где еще недавно они чувстовали себя хозяевами.
Один из тюремщиков, поборов ужас, схватил последний факел и, размахивая им и ятаганом, попытался противостоять “демону”. Но я перекусил ему обе руки и одним ударом лапы разворотил грудь, оставив умирать на холодном полу.
Спустя несколько минут в живых остались только узники. Я прыгал от камеры к камере, разгибая решетки. Узники в ужасе жались вглубь темноты и не смели покинуть камеры. Лишь один пленник не дрогнул и не отшатнулся, когда могучие руки-лапы покорежили решетку его темницы, и внутрь втиснулась огромная двухметровая фигура монстра. С каждым обращением Ликан становился крупнее и мощь его росла. Узник шагнул мне навстречу.
— Черт возьми! — прокричал Нур. — Это самое страшное, что я когда-то видел, но как же я рад видеть такую мерзкую тварь!
Он узнал меня и не ужаснулся потокам крови, стекающим из зубастой пасти на черную шерсть. Потому что он сам монстр…
Я попытался, что-то сказать на вместо речи раздался рык. Я сделал усилие и представил как вновь обращаюсь в человека. Тело мое деформировалось, а шерсть слезла. Когти втянулись. Я чуть уменьшился в размерах и предстал в своем облике.
— Ну наконец! — воскликнул Нур. — Я уж стал переживать, что ты собираешься сожрать меня!
— Ты слишком старый и жесткий, если бы я ел человечину, выбрал бы кого-нибудь помоложе и не такого проспиртованного и вонючего бродягу как ты!
— Я тоже рад тебя видеть, но тебе не мешало бы одеться — не люблю голых мужиков! Особенно так близко от себя в тесной комнатушке!
Мы обнялись, словно старые друзья, и выбрались из темницы. Я подобрал последний горящий факел и вернулся к своей камере. Накинул доспехи, вооружился верным кинжалом и молотом. Нур вырвал из мертвых рук одного из убитых ятаган.
— Вылазьте из своих нор, крысадлы трусливые! — прорычал Нур обращаясь к узникам. — Сегодня вам повезло! Сатана послал на подмогу сына, чтобы мы вновь могли глотнуть воздуха свободы.
Около четырех десятков узников несмело выбрались в коридор, стекаясь цепочками со всех концов тюрьмы.
— Всем вооружиться! — скомандовал я. — Собирайте мечи и кинжалы у убитых. Будем прорываться из тюрьмы! Когда выберемся — каждый сам по себе! Одиночных беглецов трудней изловить, чем группу. Растворимся в городе…
Мы отперли двери тюрьмы и очутились в подземной части замка. Нас никто не ждал, и мы тихо проскользнули до первого этажа замка. Дальше пробивались с боем.
Покрошив немногочисленных стражников, вышли к центральным воротам замка. Ворота охранял расчет пустынных странников из десяти человек. Я попытался вновь обратиться в Ликана, но ничего не вышло — то ли за ночь можно лишь раз обратиться, то ли луна утратила мощь, спрятавшись за облаками. Я остался в облике человека — первачом. Лишь горящие глаза и прилив сил и выносливости отличали меня от обычного состояния.
Узники окружили странников и быстро задавили числом — мы с Нуром успели положить лишь по одному врагу. Только сейчас в замке подняли тревогу.
— Уходим! — крикнул я, распахнув ворота.
Узники побросали мечи и растворились во тьме ночного города. Мы с Нуром двинули к городским воротам.
