Самалит Альф тут, на Терре, зовут по-другому? — произнес я, наблюдая, как фурри-волчица пробирается куда-то по подземным коммуникациям с группой боевиков.
Её команда, не больше взвода, в которой были фурри, полуфурри и люди, выглядела измученной и даже истощенной. Их бронекостюмы делились со мной картинами недавних боёв с, казалось, озверевшими в их отношении машинами. Тем не менее взвод шёл, уверенно выбирая направление. Сквозь бронестёкла шлемов блестели огоньки имплантатов. Впереди следовала разведка, проверявшая путь на наличие возможных мин, ловушек и следящих устройств, за ней — раненые, семеро лёгких и трое совсем тяжёлых, которых тащили на ботах-носилках. Замыкала колонну штурмовая группа. Волчица, сжимающая в руках лучевое ружьё, шла в разведгруппе. Она вела их, словно стаю. Это было сильным решением, но безрассудным, и про себя я уже прикинул его главный минус: если группе при встрече с врагом придется менять маршрут, разведка останется прикрывать, и командир будет связан боем, что не сулит остальным ничего хорошего. Но, возможно, я чего-то не знал про их скиллы…
Самалит Альф, властная волчица с Земли, тут, на Терре, была той самой первой и последней королевой Фуррилэнда — Алам. Я запомнил её лишь по пропагандистским роликам — кричащей, с красными от полопавшихся сосудов глазами, злой. Пропаганда подавала её как яркий пример животного, почему-то возомнившего себя ровней нам, людям, но сейчас на ней не было её излюбленного белого кителя с серебристым символом Фурриленда — отпечатком лапки животного. Сейчас на ней был боевой серый антропометричный костюм последнего поколения. И она всё еще сражалась на руинах своего мира, без надежды на победу. Война ради войны.
«Спирит, координаты видения, расстояние до нас?» — спросил я мысленно, но вместо ответа по воздуху проша пёстрая рябь, сопровождавшаяся белым шумом.
Она блокировала предвидение своих, потому что знала, что в новом мире вот уже много лет никому нельзя доверять, даже если он от Спирита.
— Её зовут Алам, — наконец произнёс я. — И это она правила Фуррилендом во время войны. Чак, твоя бабушка — самый опасный боец Спирита на этой планете и последняя королева зверолюдей.
Чак и Эйни смотрели на меня, пока я не поделился картинкой с их группой, а сам решил посмотреть немного назад во времени. Да, жизнь фурри-террориста не сладка, но группа выглядела так, будто только что попала под лучевое противостояние.
И верно. Время текло назад, показывая мне скриншоты и мувики — кусочки двигающихся картинок, в которых на группу Алам слетались, словно пчелы на мёд, боевые машины. Впрочем, бойцы были вооружены в разы лучше моих новых знакомых и не стеснялись использовать спирит-навыки. Дроны так и не смогли взять группу в кольцо, и, похоже, Самалит удалось вырваться, пусть и с потерями.
Но почему машины так точно знают, где искать? Мы гонялись за ней в Африке, в Южной Америке, а сейчас вот так просто обнаружили её тут?
Мне почему-то казалось, что она совсем недалеко.
— Спирит, а почему машины так точны? — задал я вопрос предвидению.
Ответ ошарашил:
«У них тоже есть маячки, как и у Чака»
— Откуда?
И перед моими глазами предстала картина. Фурри-собака породы овчарка болтался на серебристых подвесных цепях в такой же комнате допроса, откуда мне посчастливилось сбежать. Он был обращен в Спирит совсем недавно и не был настолько фанатичен, как тот же Чак Альф. Перед ним кто-то стоял, но я его не видел — стоявшего скрывал паритет. Однако взгляд собакена то и дело концентрировался в одной и той же точке пространства. Ему задавали вопросы, он отвечал. Все правильно: все хотят жить, любой ценой, и этот пёс цеплялся за любую возможность выжить. Картинка была смазанной и нечеткой, но я успел рассмотреть жетон, висевший на окровавленной спекшейся корке, что покрывала его грудь. На жетоне было вдавлено имя: Длиза.
Я понял, что мне пытается показать Спирит. Именно он раскрыл офицерам AF, что у их группы был специальный маяк, на основе которого в департаменте боевой магии были созданы копии. Они-то и направляли боевые машины прямо к Алам.
— Господа иномирцы, вашей Самалит грозят реальные проблемы. Некий Длиза проболтался о следящем маячке, и теперь все машины Терры корректируют свои маршруты с предполагаемым маршрутом королевы, — проговорил я, вырвав Эйни из её видения.
— Но этого не может быть! — растерянно произнесла она. — Мы же оставили Длизу на Земле!
— Вы — да, а другая группа — нет, — вспомнил я о жетоне у Чака Альф.
Тем не менее в моей голове что-то не сходилось. «Почему Герра ничего не сказала про допрос Длизы? Почему Чак Альф ничего не знал про четвертого бойца группы?» Ответ напрашивался только один: была еще и третья группа из альтернативной Терры, про которую мне также ничего не сказали. Не сказали и хладнокровно отдали под просчитанный и закономерный удар эмпатии.
Я выдохнул. Перед глазами промелькнула вся история с самого начала. Ответы дополнялись логикой и предвидением, а на душе становилось даже не плохо — мерзко.
Меня не просто намеревались подвинуть с должности в департаменте и даже не просто желали разрядить по мне вероятную эмпатию, чтобы та не поразила других. Меня специально хотели перевести на сторону врага, чтобы я, находясь в заключении, стал ищейкой и вызнал с помощью предвидения, где прячутся бойцы Спирита и сама Алам.
Вот почему они оставили Чаку Альфу его маленькое оружие и пытали его ровно так, чтобы он дожил до моего прихода. И я угодил в эту ловушку…
Ловушку ли? Нет! В ловушке у жертвы есть шанс и выбор свернуть не туда, почуяв опасность. В моём же случае это был даже не капкан, а скорее загон для забоя рогатого скота.
Да, у Герры сразу были маячки от третьей группы попаданцев, но и этого интриганке было мало. Она хотела с моей помощью стопроцентно поймать саму королеву, чтобы продвинуться ещё выше по иерархии, и моё бегство, а также перепрошивка кодов ДНК спутало карты в её игре. Так бывает, когда играешь с теми, кто тебе не по зубам. Так бывает, когда экономишь на заграждениях, заказывая сафари на клонированного лося. Тот просто проломит рабицу, вырвет столбы с колючей проволокой и уйдёт от охотника даже с несколькими лучевыми ранениями.
— Я долбанный лось… — вырвалось наружу.
— Что? — удивилась Эйни.
Я взглянул на попаданцев.
— Мы должны найти Алам первыми.
— Конечно же, первыми, капитан очевидность, иначе её убьют! — повысила голос Эйни.
— Умысла у машин убивать нет, иначе бы уже уничтожили. Скорее всего, у них задача пленить, — задумчиво проговорил я, вспоминая характер ран боевой группы и анализируя увиденные мной прошлые бои.
— Из-за опасности получения рейтинга и обретения эмпатии даже на дистанции от цели? — догадался Чак.
— Она королева, — напомнил я, посмотрев на Мяча. — Возможно, с её гибелью начнутся необратимые процессы, к которым отрицательные не готовы… И в общем ты прав.
— Мы далеко от них? — спросил Чак.
— Не знаю, она прячет координаты своего местонахождения. А твой маяк барахлит потому, что у множества машин есть его копии. — Я перевел дыхание, желая, чтобы воздух принес в мою голову свежие мысли.
— Мы можем идти по наводке нашего маячка.
— Машины всё равно найдут её раньше. Нужно выстраивать магическую цепь и устанавливать связь с ней через каналы предвидения.
— Но ты не уверен? — уточнила Эйни.
— Королева не просто так прячется от своих и чужих. Придется пробиваться сквозь барьеры её тридцатки, а это нелегко, будь нас даже вдвое больше.
— Цепь — это значит, нужно объединять усилия? — нахмурилась лисодевочка. Её мордаха красноречиво продолжила: «С тобой — никогда!»
— Ну да. Цепь — это вместе, и цепь — это не желать моей смерти хотя бы на время настройки моста. — Я вздохнул и, встав, направился к Мячу.
Первым за работу взялось предвидение. Картинки вероятного будущего пробежали перед моими глазами.
…Прикасаюсь к плечу раненого.
Он, словно пружина, бьет меня в грудь двумя передними лапами. Движение столь быстрое, что даже энергощит не успевает сработать.
Я отлетаю от белошерстного и ударяюсь спиной о скалы.
— Чак, Эйни, это ещё что за хер? Он меня лапал! Ты смотри, зоофило-тигр, я хоть и ростом мелкий, но вставить могу по самые не балуй мне! — кричит кот.
— Чак, вы боль копиями морфиотиков снимаете? — повернулся я к Вульфену, немного не дойдя до Мяча.
— Магические циклы-имитаторы синтетических алкалоидов плюс эйфоретики, чтобы не выжигать нервную систему. А что?
— Да ничего. Шутит
