class="p1">Курсевич Н.Г., из следственного дела. Фото из открытых источников
В обстановке, когда любое инакомыслие жестоко подавлялось, нужно было обладать незаурядным мужеством, чтобы открыто выступать против репрессий. Настоящие чекисты приняли удар на себя первыми и понесли существенные потери. Невозможно подсчитать, сколько жизней они спасли: десятки, сотни, тысячи. Точная и полная картина репрессий против настоящих чекистов-уральцев до сих пор не установлена.
Через несколько месяцев после публикации в январе 1991 года в газете «Вечерний Свердловск» письма-заявления бывших сотрудников НКВД из камеры № 39, в котором арестованные по надуманным обвинениям чекисты сигнализировали о недопустимых и неоправданно жестоких методах работы НКВД, на мое имя пришло письмо из Тулы от Анны Семеновны Шалагиновой. Как оказалось, Анна Семеновна – жена П. И. Петухова, одного из авторов письма из камеры № 39.
Вот, что она писала тогда: «Газету «Вечерний Свердловск» от 3 января 1991 года мне прислал родственник, сопереживавший трагическим событиям, постигшим нашу семью в то страшное время. Мой муж Петухов Павел Иванович был арестован 24 августа 1937 года по доносу человека, работавшего в управлении и «дружившего» с моим мужем. Их сблизил интерес к литературе. В 1936 году в страну приезжал французский писатель Андрэ Жид, его очень хорошо принимали.
По приезде во Францию он написал очерк о своем пребывании в СССР и наряду с разными взглядами на нашу жизнь и настроения людей отозвался о противоестественной фетишизации Сталина. В газете «Правда» по этому поводу была отповедь на отзывы А. Жида… Обсуждая с «другом» эту статью, мой муж высказался о том, что А. Жид прав: «У нас действительно обожествляют Сталина». Через несколько дней мужа «взяли», как говорили в то время. Я осталась на седьмом месяце беременности с четырехлетней дочкой…
Знаю, что мой муж виновным себя не признал, заявив, что разговор о книге А. Жида никогда не вел…»
Анна Семеновна писала следующее: «Жили мы в Городке чекистов, в соседнем корпусе жили Весновские. По-соседски мы общались, очень уважали их. Несмотря на высокое (по сравнению с мужем) звание, он и она были очень простыми людьми и пользовались всеобщим уважением. У него (Весновского) были ордена – Красного Знамени и другие, еще со времен гражданской войны. Семья их состояла из четырех человек: его старенькая мама, жена и сын шестнадцати лет – Саша. Весновский был арестован раньше мужа.
«Дела» врагов народа. Фото из открытых источников
Аресты шли вовсю. И выходя утром во двор каждый раз узнавали новости: кого-то еще «взяли». Не стоит описывать весь ужас жизни, обрушившийся на меня после ареста мужа. Но невольно общее горе сблизило нас, жен тех, кто оказался в камере № 39.
Долго я ничего не знала о муже, где он и за что сидит. А следователя мне указал Ф. М. Греккер, который продолжал еще работать, я к нему и обращалась сперва, так как знала его хорошо, и муж был его помощником. Но он мне ничем не мог помочь…»
Городок чекистов строится. Свердловск 30-е годы. Фото из открытых источников
Вот информация из архивно-следственного дела: Греккер Федор Мартынович, 1896 года рождения, уроженец усадьбы Талтынь Зельбурской волости Фридрихштадтского уезда Курляндской губернии, латыш, родился в семье сторожа баронского леса. После смерти отца его хозяйство было распродано за недоимки. Мать стала работать по найму у частных лиц (стирала белье, мыла полы и т. п.). С 9-летнего возраста Федор Греккер работал пастухом, в 12-летнем возрасте поступил на фабрику посыльным, учеником и токарем по дереву. В 1915 году призван в царскую армию, где служил до декабря 1917 года. В январе 1918 года поступил в Красную гвардию, с апреля 1918 года член ВКП(б). С июля 1919 года беспрерывно работал в органах ЧК – ОГПУ – НКВД. В 1937 году временно исполнял обязанности особоуполномоченного. Был арестован 29 июля 1937 года, осужден 15 августа 1938 года, расстрелян.
Супруга Павла Ивановича Петухова писала: «Знаю, что муж объявлял голодовку, голодал 19 дней. Через несколько месяцев после родов мне объявили, что я получу свидание. Свидание состоялось в кабинете тюрьмы, куда изголодавшегося мужа привели под руки. После этого стали разрешать и передачи. Многие сотни людей толпились в очередях на передачу. Тюремный двор был запружен, и стоять приходилось с 5–6 утра, до 4–5 вечера пока дойдешь до окна, хотя их было несколько. Чтобы прокормить себя и детей и поддерживать передачами мужа, продавала все, что было возможно.
Из жен зеков 39-й камеры я подружилась с Еловских Симой – женой Колесникова В., Бурмистровой Анфисой (фамилию ее мужа забыла), встречались и с Весновской. Связь с мужьями мы осуществляли конспиративно: научились разным способам. И вот ко мне приехала из Тагила жена Челнокова, привезла вот это самое письмо, которое передали из тюрьмы с наказом: «Доставить в Москву, ни в коем случае не доверяя почте!».
Из архивно-следственного дела: Челноков Василий Петрович, 1903 года рождения, уроженец Кургана, сын крестьянина-бедняка, русский, с начальным образованием, член ВКП(б) с 1928 года, начальник 3-го отделения Н-Тагильского ГО УНКВД, лейтенант госбезопасности, женат (жена Валентина Георгиевна и трое несовершеннолетних детей) был арестован органами НКВД 13 сентября 1937 года и обвинен в том, что «…имея достаточно компрометирующие материалы на ряд контрреволюционных диверсантов (например, Полумордвинова, Галахова, Никольского), не разоблачил их и не привлек к ответственности. Не раскрыл контрреволюционную деятельность ряда диверсионных групп на Высокогорском руднике и руднике III Интернационала, выхолостил политическую сущность из дела Вахрушина, переквалифицировав преступление этого диверсанта на должностное преступление, не разоблачил вредителя Игошева, поддерживая с ним бытовые отношения и давая прямые установки способствовать ему в работе», то есть в совершении преступления, предусмотренного ст. 58–14 УК РСФСР (контрреволюционный саботаж – прим. автора). В предъявленном преступлении виновным Челноков себя не признал. В феврале военным трибуналом дело было возвращено для дополнительного расследования, мера пресечения была изменена на подписку о невыезде. Однако, после 21 октября 1937 года о Василии Петровиче нет никакой информации. Вероятно, вновь арестован и расстрелян…
Анна Семеновна Шалагинова писала: «25 марта 1938 года Челнокова предложила отправить паломников с заявлением в Москву, потому что в приемной дежурный чекист сказал, что для этих дел существует почта, что в приемной у них стоит для этих целей ящик. Он нам предложил опустить в него наши письма, мы отказались. Тогда он спросил, не семейные ли мы? И когда мы ответили: «да», «дома дети», этот дежурный чекист заметил иронически: «Жертвами хотите стать?». Мы
