Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Дело обещало быть вопиющим – раскрытие внутреннего заговора против вечевой республики и настоящий ночной бой дружины с её внешним, иноземным врагом. Причём где? В самом её сердце, Славенском конце Батюшки Великого Новгорода! Это вам не шутки!
На середине обширного двора, на двух богатых восточных коврах стояли резные дубовые кресла, вытащенные из купеческого терема. Перед ними стояло два массивных стола со сложенными на них стопками пергамента и свитками берестяных грамот. Рядышком на земле, на расстеленной «вотоле», грубой плотной ткани из растительного волокна, лежала груда самого разного оружия, что было найдено в самом доме или в прилегающих подсобных строениях.
Одних только мечей самой разной работы тут было порядка десяти. Рядышком лежали пять луков и самострелов, сабли, секиры, копья, кинжалы и палицы, разнообразные виды кольчуг и брони. Жидислав не был железных или оружейных дел купцом, и все находящиеся сейчас на дворе прекрасно представляли для себя истинную стоимость только одного хорошего меча. И одновременно с этим они понимали, что это, собственно, уже никакой не товар, а самое что ни на есть боевое и «рабочее» оружие. А тут его хватило бы на приличную такую дружинку.
Рассевшееся на креслах высокое начальство со свитой за спиной с интересом выслушала подробный рассказ Путяты Селяновича о всей изменнической деятельности хозяина подворья. Были представлены найденные в личной спальне Жидислава письмена и грамоты иноземцев с указанием того, что именно интересует в Новгородских землях Датского короля Вальдемара II и его племянника Оттона I герцога Брауншвег-Люнебургского. Копии расписок в получении вознаграждений и даже верительное письмо от канцлера Вальдемара о полном доверии и представлении интересов датской короны Карлу купцу из Браунгшвейга.
Путята Селянович сам состоял в купцах Первой Ивановской сотни, не раз был на купеческих судах и результаты самого первого горячего расследования доводил до высокой комиссии уверенно и грамотно. Были представлены задержанные ночные посетители, в том числе и иноземные. Были кратко опрошены видаки из подручных Жидислава. Очень много интересного про деяния своего хозяина рассказал его помощник по тёмным делам Душан. Отпираться им смысла не было, и так всё было явно и лежало на виду. Так что «пели» они под пристальными взглядами правителей откровенно, стараясь, конечно же, свалить всё в первую очередь на самого хозяина да на его первых подручных. Всё тут и так было явно и понятно…
– В темницу их ко мне, в подвал! Мои люди с ними ещё долго и вдумчиво теперь поработают. Там они ещё много что интересного вспомнят! –нахмурившись, бросил Посадник, –Здесь, говорят, большой бой был, князь? –и посмотрел на Ярослава
Тот нахмурилсяи, медленно покачав головой, ответил:
– Да, с целым хирдом отпетых головорезов пришлось ночью моим людям рубиться. Сам Ингвар Кнут (узел) из Зеланда ими предводительствовал, слышали, думаю, о таком? Тот ещё волчара. Бой был отчаянный, потому мой первый сотник Олег столько людей здесь и потерял. Пойдемте лучше к пристани, всё сами своими глазами там и увидите. Не стали до вас пока прибираться. И вся свита отправилась на место ночной схватки.
Около стенки длинного ладейного сарая, прикрытые окровавленными рогожами, лежало около двух десятков окровавленных тел русских воинов, сложивших свои головы в ночном бою. Доспехи с них были уже сняты, и зрелище порубленных и посечённых тел в запёкшейся чёрной крови выглядело жутко. Ещё большую оторопь вызывала картина, открывшаяся у самого пирса. Воинов Ингвара пока не стали убирать, и они пробитые и посечённые лежали, сжимая своё оружие там, где их и застала смерть. Всё вокруг указывало на яростную схватку.
– Сколько их тут? –оторвав взгляд от тел, глухо спросил у сотника Олега Ярослав.
– Тридцать три у пирса, князь. Ещё трое дозорных чуть дальше лежат, два у дальнего сарая, другой под сосной. Троих удалось живыми взять, один оглушённый, очухался уже, но пока что молчит. Двое с ранами, не знаю, выживут ли, их Андреевские по-лекарски обиходили уже.
– Как так, такие большие потери-то при таком-то перевесе? –скрипнул зубами Ярослав.
Олег, сам раненый в бою, поправил, морщась, правую руку, что висела на шейной перевязи и, хмурясь, ответил.
– Давно с такими отборными воинами я не ратился, князь. Ты меня знаешь, и про мою сотню худого не скажешь, думаю. Хирд ко сну ещё не успел отойти, своих в плаванье проводив. У нас же времени ждать их не было, рассвет уже вовсю подступал. Дозорных сняли чисто, худого Андреевским пластунам не скажу. Однако Кнуд наготове был, а его люди все в броне да при оружии. Для нас же первой задачей было их живыми взять, вот и пытались, сколько могли, за то и поплатились. Потом-то уже насмерть их бить стали, от того-то и чистых пленных нет, все после беспамятства нами были взяты. Хорошие воины, князь, против нас тут вышли. Все как один на смерть пошли. Ни один не захотел почётного плена.
Князь с представителями высшей власти Новгорода вновь подошли к длинному ряду погибших русских воинов и склонили, скорбя голову. Многих из них Ярослав лично знал в лицо и не раз ходил с ними в дальние походы. Однако голову в бою им пришлось сложить на своей земле у самой святой Софии Новгородской.
– Отпевать и прощаться прилюдно будем! –крикнул громогласно князь, –Пусть каждый новгородец видит, что враг не дремлет и, помимо своих вечных драк и склок на вече, о защите своей земли тоже подумает. Да и нас, дружину, куском хлеба не попрекает впредь! За тот хлеб кровью нашей обильно плачено! – и пошёл со двора.
А на подворье развернулась уже свита Поместника и Тысяцкого, пересчитывая и приходуя всё-то добро, что только тут было. Всё имущество изменника по закону отходило казне, и было его тут изрядно.
Вечером, уже в княжеском тереме, обсуждая дальнейшие планы, опять покачал головой Ярослав:
– Какие потери, Андрей Иванович, кто бы мог подумать, что такой ярости бой будет. Знал бы, что на подворье хирд Игвара из Зеланда стоит, больше бы людей с реки на ладьях послал. Я-то сам его уже видел в бою в Эстляндии, повезло еще, что он на пристань не смог прорваться, точно бы тогда рекою ушёл.
– Не ушёл бы, князь, –усмехнулся Сотник, –не научились у нас по ней ещё ногами ходить.
И, отвечая на вопросительный взгляд Ярослава, пояснил:
– Все ладьи после того, как сотня дружины высадилась от причала, отошли. А датская, так та и вовсе вниз по течению уплыла. Видать, причальные концы оборвали в суете. До сих пор что то писари Посадника её не нашли, всё выглядывают поди – и грустно вздохнул, разведя руками.
Князь, прищурив глаза, с улыбкой посмотрел на Андрея:
– Ну-ну. Значит, уплыла куда-то, что даже, и найти не смогли. Да и Бог с ней, пусть плывёт, небось, хорошим людям-то она, где и сгодится?
Сотник, отбросив шутки, кивнул:
– Сгодится в походе, Ярослав Всеволодович. У этих же пауков её уже не заберёшь себе, коли, что к ним уже в руки попало. Даром, что ладья та с боя взята.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
