Глава 16
Сразу после ужина меня выдернули с роты и велели срочно подать железного коня на выезд. Честно говоря, ездить в темное время суток по местным автострадам — не самая лучшая идея. Освещение, как и дорожная разметка за городом отсутствуют чуть менее, чем везде. Асфальт, как и положено в закавказских республиках отвратительного качества, несмотря на наличие своей нефти. Битум, похоже, чистой ослиной мочой разбавляют. Вдобавок сложная криминальная и политическая обстановка, поэтому в одиночку по ночам ездить не рекомендуется, тем более на такой ненадежной технике, как мой, автомобильными богами проклятый, ЕРАЗ.
Но если начальству приспичило, то хочешь не хочешь, а ехать надо.
— В Кызыл-Агач едем. Дорогу знаешь? — Громов немногословен, и явно не в духе.
— На аэродром? Примерно представляю.
— Не спрашиваю — откуда ты знаешь о существовании аэродрома. Опять какой-нибудь сосед там служил?
— Не помню, трищ каптн. Вы название сказали, оно само в памяти всплыло. На карте видел наверное.
— Напоминаешь Штирлица из анекдота. Ловить бесполезно, все равно отбрешется.
Я лишь пожал плечами, воткнул со скрежетом рычаг переключения передач и выехал через ворота.
Вопреки опасениям до аэродрома добрались без поломок, лишь вентилятор обогревателя немного потрепал нервы, временами начиная завывать и свистеть, грозя накрыться окончательно, чтобы оставить нас вообще без тепла. Но обошлось.
На сам аэродром нас не пустили, поэтому ничего рассмотреть не мог, хотя очень хотелось полюбоваться на Ли-2. Здесь их несколько штук сохранилось в хорошем состоянии, их только недавно окончательно списали со службы. Кроме музейных экспонатов особо смотреть больше не на что. Вертушки Ми-8 и Ми-24, да транспортная авиация не первой свежести. Приходилось бывать во время прошлой службы, встречать важных гостей и проверяющих. Поэтому я не сильно удивился, когда мы направились к офицерской гостинице.
Минут через двадцать Громов вернулся с каким-то гражданским мужиком в длинном сером пальто и широкополой фетровой шляпе, не очень подходящей для зимы, даже такой мягкой, как в этих краях.
— Здравствуйте, Виктор Михайлович, — опознал я генерала Леонтьева, как только свет от фонаря осветил его лицо.
Громов довольно хмыкнул.
— Я же предупреждал. Уникум. Якорь в рот не клади, вместе с цепью утащит.
— Хм. Интересный пасьянс складывается. Провидцы и ясновидящие по району разгуливают, необыкновенные предсказания выдают, солдаты, узнают в лицо генералов, которых никогда не видели. Что еще необычного мы узнаем сегодня?
— Холодно. Нельзя в вашем номере поговорить, а то есть хочется, так что переночевать негде.
— Нельзя, — не принял веселого тона генерал. — Стены тоже уши имеют. Поэтому разговаривать будем прямо здесь. Через три часа я вылетаю обратно. О моем визите сюда никто не должен знать. Времени в обрез. Что хотел передать твой знакомый экстрасенс?
— В три часа трудно будет уложиться, но я попробую. Буду говорить быстро, обо всем что вспомню по порядку, а вы потом запись прослушаете. Если вопросы уточняющие будут — задавайте. Если не знаю чего, спрошу у старца, к следующему приезду.
Громов одобрительно крякнул, Леонтьев ничего не сказал, лишь нервно дернул рукой по направлению к карману пальто, где очевидно и лежал диктофон. Непозволительная потеря самоконтроля для такого опытного разведчика. Впрочем, он давно уже на аналитической работе, а меня всерьез он видимо просто никак воспринять не может — слишком молод, к тому же какой-то рядовой-срочник.
— Не трать напрасно время.
— Окей, — весело изобразил я типичное советское приветствие из этих времен. — Через несколько месяцев умрет аятолла Хомейни. До этого он разорвет отношения с Англией. Из-за какого-то поэта-богохульника.
— Аятолла серьезно болен и долго не протянет. Это известно. Что еще?
— В Турции скоро выберут нового президента. Венгрия откроет границу с Австрией. Восточные немцы побегут через эту дыру на Запад.
Громов отчетливо заскрипел зубами. Присутствие высокого начальства не позволило ему высказаться в привычном военно-морском стиле.
— Дальше, — Леонтьев внешне никак не отреагировал. И правильно сделал, ибо это только цветочки.
— В Китае летом будут крупные студенческие волнения в столице. Власти их жестоко подавят. И этим спасут страну. Погибнут тысячи молодых и глупых. Вам тоже придется так поступить. Это не мои слова. Либо выжигаете каленым железом болезнь сразу, либо похороните Советский Союз.
— Разберемся. Пока об этом рано говорить. Продолжай.
— Чаушеску захочет уехать из страны. В Иран. Но опоздает. Его расстреляют вместе с семьей на границе. Перед мятежом будет визит Шеварднадзе. Он даст согласие на переворот.
— &?!$!!!
— Товарищ капитан второго ранга, если вам тяжело себя контролировать, можете прогуляться, подышать воздухом. Мы пока пообщаемся с рядовым Морозовым.
Леонтьев нисколько не напоминает себя позднего, знакомого мне в будущем. Сейчас он жесткий, требовательный и волевой — словно волкодав на загонной охоте.
Громов пообещал больше не реагировать и стоически молчать без эмоций и комментариев, какие бы ужасы ни звучали.
— Хонеккер уйдет с должности. Берлинскую стену разрушат к декабрю. В Польше победит «Солидарность», коммунистическая партия будет разгромлена.
— Это конечно интересно, но может быть перейдем к нашим внутренним проблемам?
— Товарищ генерал, вы считаете, что это нас не касается? — искренне удивился я такой постановке вопроса.
— У нас мало времени, — уклонился от четкого ответа Леонтьев.
— А это правда, что команданте Че купил вам шорты и плавки на пароходе, хотя вы даже не знакомы были? — решил немного отвлечься я от политики. Мне действительно любопытно стало. Врали мемуары или нет?
— Правда. Но к делу это не относится, — сказал, как обрезал, друг команданте и Фиделя Кастро заодно. — Дальше что?
— Тодор Живков уйдет в отставку, в Праге победят оппозиционеры. Коммунистическая власть рухнет. Их лидером станет Мацлав Хавел, хотя может я имя напутал. Словения выйдет из Югославии, там война скоро будет.
— Это все очень интересно и познавательно, но пока ничем не подтверждается. Проблемы в странах СЭВ очевидны, ухудшение ситуации легко предсказать даже без дара ясновидения. Хоть и не в таких мрачных тонах. Есть что-то конкретное, и желательно поближе к нашим осинам.
— Товарищ генерал, мне удобнее по порядку рассказывать, как запоминал, чтобы не запутаться, — решил я напомнить, что вообще-то пересказываю чужое послание. Надо изредка подкреплять легенду, подчеркивая тонкими штрихами, что я всего лишь посредник и не более того.
