— Ты опоздала, незолушка.
— Я не собиралась приходить, — сообщаю ему в лоб. — Всё ещё считаю, что мы разные.
— Тогда зачем пришла? — ещё один шаг в мою сторону, и носы нашей обуви соприкасаются.
— Лучше сделать и жалеть, верно? — шарю по его лицу взглядом, стараясь найти ответы.
Правильно ли я поступаю? И смогу ли теперь уйти? А главное — захочу ли?
— Ты права, — он мягко улыбается. — Лучше сделать и жалеть, чем не сделать, а потом жалеть, что не сделал.
Игнат протягивает руку, прикасается к моему затылку и стягивает с головы капюшон. Потом его пальцы касаются моих волос, зарываются в них, и парень притягивает меня к себе вплотную. Склонившись, громко втягивает воздух через нос:
— Ты опять это делаешь, Лиз… Заставляешь меня кончить одним своим взглядом. Ты так смотришь, что меня начинает трясти от желания. И я не знаю, как сдерживаться.
Все слова застревают в горле. Тело обдаёт жаром, и я могу смотреть только на губы парня, которые приближаются.
— Что мы будем делать? — у меня получается лишь пропищать свой вопрос.
— То, о чём, возможно, будем жалеть, — отвечает Игнат с ленивой улыбкой на губах. — Тебе понравится, Лиз…
После чего хватает меня за руку и тянет к набережной. Мы стремительно пересекаем пляж, направляясь к парку.
— Мы пойдём кататься? — изумлённо смотрю на парня.
— А почему бы и нет? — он пожимает плечами и тащит меня дальше сквозь ворота прямиком к колесу обозрения.
Оно, на счастье, не работает, несмотря на то, что сияет как новогодняя ёлка.
— Забирайся, — Игнат подталкивает меня к замершей на месте кабинке.
— Зачем? — в недоумении смотрю по сторонам. — Оно же не работает.
— Давай без лишних вопрос, Лиз, — просит Игнат настойчиво. — Это тот самый случай, когда ты просто должна довериться, ладно?
Что ж… Довериться. Я могу это сделать, иначе не пришла бы…
Уверенно забираюсь в кабинку и сажусь на пластиковое сиденье. Игнат проходит следом, оборачивается и кивает кому-то. Но я никого не вижу.
И тут начинается самое интересное. Колесо обозрения вдруг оживает лёгким гудением мотора. Игнат садится со мной рядом и обнимает за плечи.
— Надеюсь, ты не боишься высоты, незолушка? — спрашивает, тихо хмыкнув.
— Вообще-то, нет, — поворачиваюсь и смотрю на него с улыбкой, которая словно навсегда приклеилась к губам. — Спасибо, я уже очень много лет не каталась на аттракционах.
— В этом мы тоже похожи, — шепчет Игнат, касаясь губами моей щеки.
Кабинка поднимается всё выше, и я любуюсь панорамой ночного города. До тех самых пор, пока все мысли до единой не исчезают из моей головы.
Руки парня с плеч перемещаются на талию, и он приподнимает меня с места и усаживает к себе на колени.
— Расслабься, — советует, наверняка почувствовав мою скованность.
Заставляю себя расслабиться. Наваливаюсь спиной на его грудь, а затылок пристраиваю ему на плечо.
— Повернись, — просит Игнат, и я медленно поворачиваю голову.
Наши глаза на одном уровне. Губы в несчастном сантиметре, а воздух один на двоих. У меня нет сил сопротивляться. Даже подумать ни о чём не получается.
Игнат резко накрывает мои губы своими и жадно овладевает ртом и языком. Его руки с талии перемещаются выше, и я чувствую, как молния на моей кофте разъезжается. Холодный воздух просачивается под тонкую майку, но тут же кожу обжигает жаром горячих рук парня. Игнат просовывает руку за вырез майки, сдвигает тонкий спортивный топ и накрывает ладонью обнажённую грудь. Рычит мне в губы, когда я начинаю дрожать, но не останавливается. Второй рукой скользит по телу вниз и проводит по внутренней стороне бёдер, настойчиво раздвигая мои ноги.
— Игнат… я не… — с губ срывается только тихий шёпот.
— Шшш, расслабься, Лиз. Не паникуй. Я не собираюсь тебя обижать.
Слышу в его голосе шутливые нотки, и это помогает немного успокоиться. Игнат вновь меня целует, заставляя раствориться в этом действии. Ласкает грудь одной рукой, а второй просто гладит по бёдрам, коленям и вновь скользит по внутренней части бёдер. Низ живота наливается истомой, и я непроизвольно начинаю ёрзать. А ещё отчётливо понимаю степень его возбуждения, потому что сижу сверху. И я никогда не была так близка с парнем.
Очень скоро его лёгкие поглаживания превращаются в настойчивые, а поцелуй — практически в поедание. В моей голове так пусто, что я могу руководствоваться лишь инстинктами. Тем, что говорит моё тело. А моё тело хочет Игната.
Немного надавив рукой, он вновь делает попытку раздвинуть мне ноги, и на этот раз ему это удаётся. Его пальцы ловко ныряют под резинку спортивных штанов и ложатся поверх трусиков. Но и этого оказывается мало. Игнат отодвигает трусики в сторону и дотрагивается до моей плоти. Сначала осторожно, бережно, потом, не встретив сопротивления, давит чуть сильнее. Начинает часто двигать пальцами вверх-вниз, и от этого моё тело начинает жить собственной жизнью. Я выгибаюсь навстречу его ласкам. Тихо постанываю, не в состоянии совладать с эмоциями. Это не то же самое, как если бы я дотрагивалась до себя сама. Чувства усиливаются в сотни раз, а оргазм уже стоит на пороге, и я готова взорваться.
— Лиза… — разорвав поцелуй, начинает шептать Игнат, — чистая, неиспорченная девочка. Как же я хочу тебя…
О, Боже…
Телом вжимаюсь в его грудь. Затылком — в плечо, и от блаженства закатываю глаза. Часто дышу, жадно заглатывая кислород. Ощущение, что я лечу в пропасть, и полнейшая потеря ориентации.
Он проводит по моему клитору, спускается ниже и немного углубляется пальцами внутрь.
— В следующий раз мы уберём эту преграду, — углубляется ещё сильнее, — хочешь?
О, Боже… Он спрашивает меня?
— Скажи мне, Лиз, — требует Игнат, погружая в меня пальцы. — Ты хочешь почувствовать меня в себе? Хочешь, чтобы я был первым?
— Да-а-а, — со стоном срывается признание.
— Скажи ещё раз, — хрипло просит парень. — Скажи, что хочешь меня.
— Да, хочу…
— Твою мать, ты сексуальнее всех на свете! Кончи для меня, детка.
И меня не надо просить дважды. Его требовательные руки и пошлые, но в то же время сексуальные слова очень быстро подводят меня к краю.
Только теперь я не падаю в пропасть, а взлетаю к небесам.
Сильнейший оргазм скручивает всё тело, по телу проходит цунами, обрушиваясь в пах. Я дрожу, но Игнат держит меня крепко и продолжает ласкать клитор. До тех самых пор, пока я без сил вновь не падаю ему на грудь. Перед глазами всё пляшет, но теперь я понимаю, что мы не двигаемся. Замерли на самом верху. Перед нами панорама ночного города. И сейчас я особо остро чувствую, что такое жизнь.
