Наклонившись, он поцеловал это пятнышко. Когда он, целуя, поднимался от талии к ее груди, Нелл снова охватило желание.
Она была поражена, что все произошло так легко. Ничто не помешало им доставить друг другу радость.
Когда Джекоб полез в ящик своей тумбочки, Нелл едва не запротестовала. Ей хотелось отбросить осторожность. Но потом к ней вернулось здравомыслие. Ведь ей почти сорок. У них есть внук.
Сейчас ей нужен был только Джекоб.
Она посмотрела в его глаза, когда он присоединился к ней, и увидела глубокую нежность в сочетании со страстным желанием. Закрыла глаза и еще раз прошептала его имя, прежде чем погрузиться в водоворот желания.
Нелл положила голову Джекобу на плечо.
— Это было изумительно. Джекоб поцеловал ее в лоб.
— Мы были с тобой как единое целое. Нелл прижалась губами к его шее.
— Я не думала, что все будет так раскованно.
— Это потому, что мы там, где должны быть. — Он провел рукой по ее животу. — Здесь выросла наша девочка.
— Да.
Он прижал руку, и она ощутила его тепло, вспомнила о своей беременности, когда ребенок был внутри и бился ножками.
Ужасная потеря…
— Ах, Джекоб.
Ей хотелось рассказать ему о Теган, но вдруг полились слезы.
— Что это, Нелл? В чем дело?
— Я любила Теган.
— Я знаю, дорогая.
— Я любила ее еще до того, как она родилась.
И вдруг она зарыдала — зарыдала о потере ребенка, о потере мужчины, которого любила больше всего на свете. Сразу потеряла все, что имело для нее значение. А теперь Теган ушла навсегда.
Джекоб крепко обнял ее и зарылся головой в ее волосы. Она не знала, плачет ли он, но они прильнули друг к другу, разделяя общую боль, которую терпели слишком долго, и, как могли, утешали друг друга.
Прошло довольно много времени, прежде чем Нелл перестала плакать, но она почувствовала, что слезы будто очистили ее.
Посмотрела на Джекоба и улыбнулась ему.
Он улыбнулся в ответ, поцеловал ее нос, сырые щеки и веки.
— Теперь все будет хорошо, Нелл.
— Да, я знаю.
— Перевернись, я сделаю тебе массаж.
— Не нужно. Я в порядке.
— Перевернись.
Нелл послушалась. И очень скоро испытала благодарность, когда его теплые руки разминали ей спину, успокаивая и расслабляя напряженные мышцы. Она ощущала, как расслабляется ее тело, как по нему растекается счастье.
Постепенно темп и ритм массажа изменились. Пальцы Джекоба стали водить круги у нее на спине. Он прошелся по позвоночнику к ягодицам и бедрам, и Нелл ощутила новое напряжение.
Повернувшись на бок, она прошептала:
— Теперь моя очередь.
— Хочешь сделать мне массаж?
— Увидишь. Ложись на спину, мужчина. Джекоб послушался.
Ему было так приятно. Нелл пробудила в нем забытые воспоминания. Ее руки с готовностью изучали его гладкую кожу, разминали натянутые мужские мышцы, и Нелл целовала его там, где дотрагивалась.
Скоро Джекоб больше не мог терпеть и взял реванш. Он лег на Нелл, осыпая ее поцелуями, и они снова улетели в небеса.
Когда Сэм проснулся, было еще темно. Его крики проникли в сон Нелл, и она села с бьющимся сердцем.
У нее ушла пара секунд на то, чтобы вспомнить, что она в комнате Джекоба, в его кровати. Он зашевелился около нее:
— Это Сэм?
— Да. Он проголодался. Вообще-то я тоже проголодалась.
— Так мы же забыли про обед.
— О боже, ты ведь что-то готовил. Там все сгорело?
— Я выключил плиту, пока ты была в ванной. Но кастрюля все еще в духовке.
— Я проверю, когда буду подогревать бутылочку для Сэма. Если пригорело, приставлю бутерброды. Ты с сыром любишь?
— Конечно. Я помогу тебе.
За время своего замужества Нелл так привыкла обходиться без всякой помощи, что чуть не приказала Джекобу заниматься своим делом. Но он уже встал. По всему полу была разбросана одежда. Свою футболку она нашла возле двери.
— Посмотри на эту свалку! — вскрикнула она, прижав руку ко лбу. — Какое ужасное поведение! Дедушке и бабушке следовало бы показывать лучший пример.
— У некоторых старых людей отсутствуют понятия о приличиях, — серьезно согласился он.
Постепенно ритм жизни установился.
В последующие ночи, если Сэм просыпался часа в два, Джекоб отправлялся в кухню греть бутылочку, а Нелл меняла ребенку подгузник и приносила его обратно в их постель. Они тихо разговаривали, пока он пил, отрыгивал и снова засыпал, уютно расположившись между ними.
* * *
В течение дня Джекоб объезжал свое поместье. Хотя скот все еще был разбросан по пастбищам в штате, а его приусадебный участок в Кумалонге был относительно небольшим, он все-таки выкраивал время, чтобы побыть вместе со своей новой маленькой семьей.
Однажды Джекоб и Нелл устроили пикник. Они взяли с собой Сэма в корзинке и жарили сосиски на костре возле ручья. На другой день они пошли погулять в буш, взяв не только Сэма, но и собак, которые бежали за ними следом. Они даже ездили вместе верхом. Сэма Джекоб вез в сумке.
Вечера они обычно проводили на западной веранде. Амброзий мурлыкал, Сэм лежал на коленях у Нелл, или его носили на руках, если он капризничал, а собаки Джекоба лежали у их ног. Джекоб и Нелл наблюдали, как солнце растекалось расплавленным золотом, садясь за дальними холмами, и слушали, как перекликаются кореллы.
Часто они вместе готовили на кухне, осваивая новые блюда с пастой, мясо с овощами или ризотто.
Нелл написала длинное письмо Джин, чтобы та была в курсе последних достижений Сэма. Он набирал вес и теперь все время улыбался. Научился держать погремушку и вот-вот начнет переворачиваться. Она разговаривала с матерью Джекоба, которая однажды позвонила из Кимберлея, и они долго беседовали, как в старые времена на кухне в «Ясном месяце».
Раз в неделю приходила Хильда Ноулз, уборщица Джекоба. Было видно, что Нелл пришлась ей по душе.
— Я никогда не видела мистера Такера в таком хорошем виде, — признала она.
— А что, Джекоб болел?
— Нет, не болел. Он всегда был в добром здравии. Возможно, доброе не совсем подходящее слово. У него в глазах постоянно была какая-то грусть. А теперь этого нет. Когда он улыбается, глаза у него светятся. Наверное, это вы зажгли их, дорогая.
Нелл тоже надеялась, что это так, но ни она, ни Джекоб не говорили вслух о дальнейшей жизни в Кумалонге. Они оба боялись говорить об этом, чтобы все не испортить. Однако в душе Нелл чувствовала, что все идет хорошо.
