— Я не калека и не хочу утруждать тебя. Мне приятно знать, что ты всегда поблизости, но, к счастью, у меня повреждена левая рука.
— Не старайся казаться слишком самостоятельной. Не забудь, что я знаю тебя с пеленок.
— Ты хочешь сказать, что я себя плохо вела в детстве?
— Еще как. — Черил прищелкнула языком. — Не кто иной, как Райф, называл тебя самой балованной девчонкой на свете.
Элли грустно улыбнулась.
— Как правило, я просто пыталась привлечь внимание отца.
Райф заварил кофе для себя и Элли и отрезал два больших куска от аппетитного торта с вишней и корицей, испеченного Черил.
— Пойдем на веранду, — предложила Элли. — Я хочу вдохнуть здешний волшебный воздух.
— Ты не боишься остаться в доме одна? — спросил Райф, когда они оба устроились на веранде.
Элли покачала головой. Ее кудряшки были небрежно скреплены в пучок, что ей даже шло.
— В своем доме, Райф, мне оставаться не страшно. Призраки Кимбары и я хорошо понимаем друг друга.
Райф вздохнул, уступая. Бог видит, он тоже любил свой дом в Опале.
— Мне знакома твоя привязанность к дому. Но как ты будешь управляться с одной рукой?
— Поверь, я справлюсь, дорогой, — отрезала девушка. — Я всегда была самостоятельной, помнишь?
Райф взглянул на нее искоса и усмехнулся.
— Ты, наверное, разволновалась, если назвала меня «дорогим». В последний раз ты назвала меня так, когда была подростком.
— Я всегда знала, что у тебя короткая память.
— Ты имеешь в виду ночь после свадьбы Брода, — парировал Райф. — Мне было трудно понять, что ты говорила.
— И тебя мои слова совсем не интересовали? — спросила Элли, изо всех сил стараясь сохранить равнодушный вид.
— Я слишком испугался, чтобы проявить любопытство, — протянул Райф. — Я помню последнее заклинание, которое ты наложила на меня.
— Не вздумай надо мной смеяться.
Случайный луч солнца отразился в волосах Райфа, позолотив его лицо и подчеркнув ложбинку на подбородке. Элли с наслаждением смотрела на его широкие плечи, мускулистые руки и грудь. Райф был красив. У них были общие корни. Ее внутреннее возбуждение немедленно отразилось в ее глазах.
— Даже и не пытайся затеять со мной ссору, Элли, — предупредил он, лениво наблюдая, как ветер играет прядью ее волос.
На ней была розовая хлопчатобумажная блузка и пышная юбка в тон. Верхняя пуговка ее блузки расстегнулась, и Райф догадался, что на ней не было лифчика. На ее руке был гипс. Его окатила внезапная волна желания. Ему захотелось схватить ее в свои объятия. В последнее время они очень сдружились, но он боялся давать волю эмоциям.
— Может быть, прогуляемся? Мне бы хотелось осмотреться, — предложил Райф.
— Было бы неплохо.
Конечно, неплохо! Ведь просто чудо, что она оказалась здесь вместе с Райфом. Элли повернула голову в направлении садов Кимбары. Она видела, как там трудятся три садовника. Вид с широкой веранды был великолепным: величественные вековые деревья, чайные кусты и пальмы, просторные лужайки, обрамленные ручьями. Миллионы ярких летних цветов, защищенных от жары тенью деревьев. Там были сотни клумб с разноцветными роскошными цветами, за домом раскинулся розарий, в котором росли розы разных сортов. По речке плавали флотилия черных лебедей и целая колония уток. Среди кувшинок и лилий иногда попадались чудесные тропические голубые лотосы.
В имении было множество медоносных кустов и полно птиц. Они наполняли сухой ароматный воздух своими голосами, сверкая ярчайшим оперением. В детстве Элли любила бегать по саду и подражать голосам птиц, радуясь, когда они ей откликались.
Райф следил за ее взглядом, восхищаясь местными красотой и покоем.
— Бывая здесь, я каждый раз расстраиваюсь из-за того, что случилось с садом в Опале, — сказал он. — Ему так не хватает присутствия моей матери. Я нанял несколько человек, но все они не садовники. Они умеют только вывозить мусор.
— Тебе нужна женщина, Райф, — сказала Элли мягко. — Тебе нужна жена.
Я хочу, чтобы ты вернулась, подумал он с болью в сердце. Вслух он согласился:
— Да, давно уже пора. Мы с тобой запутались в эмоциях, Элли. Теперь я понимаю, почему ты сбежала.
— Ты серьезно? — Она взглянула на него своими зелеными глазами.
Его голос звучал почти враждебно.
— Тебе захотелось самостоятельной жизни. Нам всегда было легко друг с другом, но поворотным моментом в наших отношениях стал секс.
Она отвела взгляд.
— Я не хотела уходить от тебя, Райф. Я не хотела сделать тебя несчастным. Рядом с тобой я всегда чувствовала себя как школьница. Но я радовалась и гордилась, что твой выбор пал на меня.
Он подавил вспышку гнева.
— Элли, дорогая, ты была далеко не ребенком, — пробормотал он. — Ты не была тихой маленькой девственницей, краснеющей под взглядом мужчины. Ты не впервые ощущала свою сексуальность. Ты уже от рождения много знала. Ведь ты и сама хотела, чтобы мы оказались в постели.
Она горько засмеялась, не пытаясь ничего отрицать.
— Тебе легко говорить. Ты был для меня единственным в мире. Мне не терпелось узнать твое тело. Один Бог знает, как часто я им любовалась. Я даже во сне видела только тебя.
— Однако тебя увлекло кое-что другое. Карьера. У тебя всегда было полно энтузиазма. Тебе не хотелось выходить замуж за фермера Райфа и жить среди скота, ведь так?
— Мы оба запутались, — сказала она, повернувшись к нему.
— Так обычно бывает с любовниками. Однако теперь мы стали старше и умнее, Элли. Только между нами больше нет любви, как нет и привязанности.
Он поддразнивал ее, но она отреагировала резко.
— Только не говори мне, что уже поздно!
— Мы забыли о Лейни, — продолжал он поддразнивать. — Привлекательная девушка с женственным телом и прекрасным цветом лица.
— Из нее выйдет хорошая мать? — спросила она иронично.
— Мужчине нужны дети, Элли. — Он внезапно посерьезнел. — Ради них стоит жить. Мне хочется продолжить свой род, понимаешь?
— Тогда тебе не стоит терять время, — ответила она саркастически, не сумев сдержаться.
— Как скажешь, Элли, — проговорил он сквозь зубы. — И не удивляйся, если Лейни нанесет тебе визит. Случившееся с тобой было опубликовано во всех газетах. Она непременно тебе позвонит.
Примерно через час Райф собрался уезжать, и Элли положила ему с собой пирог Черил и домашнее печенье. В Опале некому заниматься выпечкой. Женщины там не живут.
— Оставь лучше себе, — запротестовал он.
— Нет, вы полакомитесь вместе с Грантом. Мне нравится пирог, но я не могу много есть. Мне нужно следить за фигурой.
