Книга Похищенная - Эйприл Хенри

Проснувшись, Шайен несколько минут не могла понять, где находится. Но, вспомнив, тут же захотела забыть.

По лучику света, бившему в левый глаз, она решила, что уже утро. Вот только почему-то естественный свет выглядел теплее, чем свет от лампы. Потрогав часы, Шайен обнаружила, что уже двадцать минут второго. Обед, а не утро. Кто-то открыл дверь, и Шайен вся подобралась, сжавшись в комок.

– Проснулась? – спросил Гриффин.

Услышав его голос, Шайен облегченно расслабилась.

– Ага, – ответила она и села, опершись спиной о стену.

– Вот, я тут тебе «Адвил» от температуры принес и таблетку антибиотика. А еще печенье и апельсиновый сок, запьешь им лекарства. Печенье положу вот тут, слева, на без пятнадцати девять.

Шайен почувствовала, как он опустился на край кровати и вложил ей в одну руку таблетки, а в другую стакан.

– Спасибо, – поблагодарила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно искреннее. – Когда я поеду домой?

– Скоро. Папа улаживает последние приготовления. Передача денег сегодня в три, а потом мы отвезем тебя куда-нибудь и отпустим, – последнюю фразу Гриффин сказал почти шепотом, наклонившись к девушке так близко, что она ощущала, как его дыхание развевало ее волосы. – Только ты не должна никому говорить, как нас зовут, ни меня, ни отца. Тебе придется делать вид, что ты ничего не знаешь.

Закусив губу, Шайен кивнула.

– Помнишь, ты сказала, что у твоего отца полно врагов? Может, скажешь, будто твое похищение связано с «Найк»? И сделаешь вид, что ты сама в это веришь.

Шайен одолевали сомнения, она не знала, говорит ли парень правду.

– Гриффин, обещай, что они меня отпустят. Прошу, скажи, что это так.

Какое-то время тот помолчал, а потом наконец прошептал:

– Обещаю.

Шайен пробил озноб, но не только из-за болезни: колебанию Гриффина она поверила больше, чем его словам.

Тем временем Гриффин спросил девушку уже обычным голосом:

– А как ты до школы добираешься, на лимузине?

– Шутишь? Обычно меня возит Даниель. Папа, конечно, зарабатывает кучу денег, но никогда не выставляет это напоказ. Он не из тех мерзких лысеющих типов, которые ездят исключительно на хаммерах, чтобы показать, как они круты. – Про то, что в их доме служат экономка и повар, Шайен решила не упоминать. Пусть Гриффин думает, что их семья не очень отличается от остальных.

– По телику твой папа сказал, у тебя есть собака-поводырь. Если надо куда-то пойти, она тебя водит или ты используешь трость?

При упоминании о Фантоме и уничтоженной трости глаза Шайен наполнились слезами. Но нет, плакать она не собирается.

– Обычно я хожу с Фантомом, но вчера взяла трость, потому что мачеха сказала: так будет удобнее.

– Разве не странно, когда тебя водит собака? Ты полностью ей доверяешь?

Услышав это, Шайен подумала: а много ли кому и чему доверял сам Гриффин?

– Фантом у меня только три месяца, но кажется, будто целую вечность. Я бы хотела, чтобы он был со мной с самого начала, но собаку дают, только если тебе исполнилось шестнадцать. – Шайен вспомнила, как проснулась в первое утро, после того как ей привезли Фантома: пес уткнулся мордой ей в шею. С этого самого мгновения Шайен поняла, что они предназначены друг для друга.

– Я ему полностью доверяю. Он замечает все, что может причинить мне вред: бордюры, низко висящие ветки, скейтбордистов, телефонные будки, углубления в тротуаре. Однажды он спас мне жизнь.

– Как это? – с любопытством спросил Гриффин.

– Я шла по перекрестку, а ехавшая справа машина не остановилась. Фантом бросился мне под ноги и начал толкаться в колени, пока я не отступила назад. – Шайен вспомнила скрип шин проскочившей в нескольких сантиметрах от них машины и поднятый ею вихрь ветра, вздыбивший шерсть Фантома. Водители других машин возмущенно сигналили, но тот водитель так и не остановился. – Если бы Фантом не оттолкнул меня назад, мы оба были бы мертвы. А если бы я шла только с тростью, та машина точно меня задавила бы.

– Значит, ходить с собакой лучше, чем с тростью?

– С собакой лучше буквально все. Между этими двумя способами огромная разница. Без собаки-поводыря я была невидимкой. А теперь люди со мной разговаривают. Хвалят Фантома, говорят, какой он умный, даже если он просто лежит рядом. Рассказывают о своих собаках. Все хотят его погладить. Иногда даже приходится быть бесцеремонной и объяснять: «Моя собака работает». Но самая большая разница в том, что теперь я могу ходить в толпе и никого не задевать.

Когда Шайен первый раз пришла в школу с тростью, это было ужасно. Все, кроме ее подруг, Кензи и Сэди, шарахались от нее как от прокаженной, вели себя так, будто с ней даже не знакомы.

Но учитывая, какой Шайен была до аварии и как изменилась, они были правы. Раньше она была очень общительной: здоровалась с каждым, кого встречала в школьном коридоре, могла постоять и поболтать, любила петь… А потом замкнулась в себе. И дело было не только в том, что ей стало грустно. Потеряв зрение, Шайен утратила возможность считывать эмоции людей по невербальным сигналам. Теперь она не видела, был ее собеседник уставшим, печальным, веселым или обеспокоенным. Без зрения приходилось во всем полагаться на слух. И если прислушаться как следует, она все же могла понять эмоции по голосу. Правда, тогда ее собственный голос звучал не очень выразительно.

В интернате были коридоры, в которых могли разойтись без каких-либо затруднений два человека. В широких коридорах ее школы, «Катлин Габел», Шайен не имела возможности подстраховаться, держась за стену. Там было так много народу, что она легко могла оказаться посреди толпы, откуда до ближайшей стены был чуть ли не километр. Хуже всего оказалось на перемене: чтобы попасть в другой класс, давалось лишь несколько минут. Если она торопилась, то неминуемо с кем-то сталкивалась, и человек смущался, от чего Шайен была готова провалиться под землю от стыда.

До появления Фантома она никогда не была уверена, что класс, куда она наконец добралась, – тот, что нужен. Но даже если это был тот самый кабинет, еще предстояло найти свое место и никого не толкнуть. Пробираясь к своей парте, Шайен гадала, кто на нее сейчас глазеет, стоят ли там парни, посмеиваются ли над ней. Ей хотелось быть крутой и изящной, а не взмокшей и неуклюжей. С появлением Фантома она стала двигаться быстро и легко.