— Я не пьян! — проворчал Денис, когда жена тащила его прочь. — И что еще за издержки профессии? Я умею себя вести! Когда это я напивался? Нет, ты мне скажи…
— Конечно, милый, конечно, ты не пьян. Просто чуточку под мухой. Ты ужасно грубо ведешь себя по отношению к Виктору.
— Вот в чем дело! Встала на его сторону! — Денис неожиданно замер на месте и вырвался, сильно взмахнув рукой. — Чего и следовало ожидать!
— Послушайте, старина… — огорченно начал было Мерль.
— Нечего называть меня стариной, вы… донжуан крашеный!
— Что это значит? — возмутился Мерль, так и не поняв, относится ли презрение и оговорка к цвету его шевелюры или же к его нравственным принципам.
— Думаете, я слепой? Думаете, я не вижу, что происходит? Сидит и строит глазки моей жене!
— Денис, прекрати! — резко заявила Ли.
Фултон набросился на жену:
— С чего бы это? Боишься, Мередит узнает, что я женился на изменнице? Не понимаешь, как мне все стало известно? Если Мередит не слепая, она уже все поняла сама. Да и я не дурак! Ты говорила, что обедаешь с Лиззи, а на самом деле встречалась вот с ним! — Денис взмахнул рукой и устремил обвиняющий жест на Мерля. Патетику слегка портил розовый пластырь на большом пальце.
— Ты пьян! — холодно сказала его жена.
У Мередит упало сердце. Она пришла в гости вовсе не для того, чтобы стать свидетельницей семейной ссоры, а судя по всем признакам, разгоралась именно ссора с ужасающими разоблачениями. Лучше бы Фултоны дождались ухода гостей!
— Вот как? Я, значит, пьян? — проворчал Денис. — Значит, всему виной моя пьяная логика? Но знаешь, позавчера я случайно встретил Лиззи на улице, и она сказала, что не виделась с тобой с марта! И дольше всего ты общалась с ней, когда вы полчаса пили чай в магазине «Хилз»! Значит, всякий раз, когда ты говорила мне, что встречаешься с дочерью, ты встречалась с ним!
— Чушь! — У Ли сверкнули глаза.
— Разумеется, ваша жена со мной не встречалась! — пылко вмешался Мерль. — Если вы серьезно предполагаете нечто подобное, вы просто дурак!
— Ну да, ну конечно, я дурак! — Денис возбуждался все больше и больше; лицо у него побагровело, он весь покрылся потом. — Вы оба держите меня за дурака! Но я не такой тупой, как вам казалось! Ладно, Ли, если ты не с ним встречалась, то где ты была и с кем?
— Денис, сейчас я не намерена это обсуждать. Простите, Мередит, мне очень неловко…
— Хватит извиняться за меня! — заревел Денис. — Хватит изображать оскорбленную невинность! Черт побери, пострадавшая сторона здесь — я!
— Вот именно, — заметил Мерль. — И я готов вас простить, сделать скидку на порезанный палец. Что же касается всего остального… боюсь, у вас просто разыгралось воображение. Очень советую сходить к врачу и сказать, что у вас галлюцинации.
— Вот именно!
По несчастному стечению обстоятельств Денис в тот момент стоял рядом с горкой, в которой разместилась коллекция оружия. Неожиданно он схватил с полки кинжал и бросился на ошеломленного Мерля.
— Я вам покажу, черт возьми! А ну, вон из моего дома!
При ярком электрическом свете сверкнуло металлическое лезвие; оно со свистом рассекло воздух.
— Вон! — орал Денис, скача взад-вперед и неуклюже размахивая кинжалом. — В клочья порежу!
— Кстати, позволь напомнить, это мой дом, — громко произнесла Ли. — Виктор, оставайтесь, где стоите. Денис, ты ведешь себя как ребенок. Иди наверх и ложись спать. Твое поведение непростительно. Могу лишь предположить, что ты болен.
— Мое… поведение! — Казалось, Денис сейчас задохнется. Он круто развернулся лицом к жене. Кинжал сверкнул в опасной близости от ее лица.
Ли Фултон отступила на шаг, вскрикнула и закрыла лицо руками.
— Осторожнее, идиот! — закричал Мерль.
Его крик лишь усугубил дело, подумала Мередит, которую происходящее очень утомило. Денис в любой момент мог наделать глупостей. Хорошо, если он навредит только себе. Мередит оглянулась. Кто-то, видимо покойный Маркус, очевидно, любил собирать разного рода оружие и военные трофеи. На глаза ей попалась офицерская тросточка с серебряным набалдашником.
Мередит схватила тросточку, размахнулась и что было сил ударила Дениса по плечу.
— Ой! — взвыл Денис, роняя кинжал.
Мередит нагнулась и подобрала его. В гостиной воцарилось молчание. Денис качал больную руку и мрачно смотрел на гостью.
— Ненормальная! Вы мне руку сломали!
— Извините, но кинжал очень острый, а вы ведь не хотели никого поранить? — спокойно парировала Мередит.
Денис все больше распалялся.
— Нет… нет… о черт!
Он развернулся и, спотыкаясь, выбежал из гостиной.
— Спасибо, Мередит! — сказала Ли, тяжело дыша. — Мне очень жаль, я прошу прощения у вас обоих. Понятия не имею, что вдруг нашло на Дениса. Ведь он обычно не агрессивен. Виктор, вы его знаете. Просто в последнее время ему пришлось нелегко.
— Конечно, конечно, Ли, дорогая. Чего только не бывает в жизни. Но… вы уверены, что справитесь без посторонней помощи? Кто еще есть в доме, кроме горничной?
— Рауль, муж Долорес. Он наш повар. Ничего, с Денисом я справлюсь и сама. Он больше не будет шуметь. Вы его знаете… — Ли грустно улыбнулась. — Денис не умеет постоять за себя. То… то, что вы сейчас видели, было просто кратковременной вспышкой. Он скоро остынет.
— Тогда я, пожалуй, пойду. Сейчас уже действительно поздно. — Мерлю удалось произнести последнюю фразу так, будто на самом деле ничего не случилось. — Но вы все-таки уговорите его сходить к врачу или съездить в отпуск!
Снаружи, на крыльце, после того как за ними закрылась дверь, Мерль остановился и спросил:
— Мередит, вас подвезти?
Искусствовед театральным жестом накинул на плечи черный плащ, оперся о черные кованые перила и тряхнул своей серебристой львиной гривой. Он являл собой довольно яркое зрелище и, по мнению Мередит, сам прекрасно это понимал.
Вдруг на нее снизошло вдохновение. Денис напрасно ревнует жену к искусствоведу! Ли не ходит на свидания с Мерлем. Виктору нравится красиво одеваться, красиво ухаживать за дамами, дарить цветы и целовать ручки, но его галантность ни на что не намекает. Он бы ни за что не позволил себя скомпрометировать. Женщины Виктора не интересуют — как, впрочем, и мужчины. Его интересует лишь он сам… и вещи, красивые вещи. Дома, картины, скульптуры. Вот что имеет для него значение. Но никак не люди.
Мередит поежилась — наверное, из-за вечерней прохлады, а вслух сказала:
— Нет, спасибо, я на машине.
Мерль заметил ее дрожь.
— Что ж, давайте не будем здесь стоять, а то вы простудитесь! — Он бросил взгляд на окна первого этажа, откуда они только что вышли, и на его лице появилось необычное выражение. Глаза засверкали, серебристые кудри вздыбились.
