Смешанные чувства раздирали душу Орога, когда он возвращался тайными коридорами обратно к любимому убежищу над тронным залом. Его не покидало ощущение того, что, делая один шаг на пути к осуществлению своих планов, он отдаляется от них на два…
Тем временем, в тронном зале бедолаге Ригги снова приходилось отдуваться за всех.
- Вождь, мы… Мы опять не смогли до него добраться! - докладывал, пытаясь держаться с максимальным достоинством, трехсотлетний страдалец.
На половину лица и шеи у Ригги запеклась темная корка размазанной крови. Свежие потеки струйками стекали с правого уха, навсегда утратившего былую остроконечность. За этими признакам безошибочно определялось чувство юмора братишки Шенгара. Из чего Орог с радостью заключил, что брат в порядке и развлекается, как может.
- Что?!! - вождь толкнул ногой сжавшегося в комок эльфа и сгреб Ригги за край панциря. Ветхие ремни лопнули, и в руках у вождя остались два ряда ржавых пластин. Вождь с отвращением отбросил рухлядь в сторону и врезал Ригги по здоровому уху.
- Он ранил Граша, - обреченно вздохнул Ригги. - Граш еще долго не сможет стрелять.
Пострадавший лучник, замотанный полосами грязной грубой ткани, поспешил спрятаться за спины воинов.
- Дурбаг и Марги хромают, а Буртак совсем плох.
Выражение лица вождя не предвещало для Ригги ничего хорошего. Горемыка сжался в предчувствии удара, но, вопреки ожиданиям, вождь опустился обратно на трон.
- Ришнар! - угрюмо каркнул он.
Из горстки воинов вышел хмурый, плотно сбитый орк. Спутанные патлы были наполовину седыми. Глаза пылали из-под косматых бровей злыми алыми угольками. Длинный шрам пересекал темную физиономию старого воина от лба до нижней челюсти.
- Барги, - хрипло проговорил седой. - Он стреляет из лука как десяток длинноухих. Ты хочешь угробить в этих скалах остатки клана?
- А ты хочешь, - зло сощурился Барги, - поединка за место вождя?
- О, - усмехнулся Ришнар. - Мне надо было заботиться об этом пятьдесят лет назад. В четыреста с лишком сложно переигрывать прошлые ошибки. Но мне все еще хочется просто пожить! Я не собираюсь лезть под стрелу.
Барги шумно дышал, потеряв от такой наглости дар речи.
- Ты будешь доживать свою жалкую жизнь в каменном мешке! - выдохнул он, наконец. - Вместе с предателем Уршнаком!
Шрам делал ухмылку Ришнара кривой и на редкость скверной.
- Буртак при смерти. Плохая рана, очень плохая, - проговорил он. - НАС остается слишком мало.
Вождь вздрогнул, словно его пронзили невидимым клинком, но быстро взял себя в руки.
- Мы все здесь старые товарищи, - произнес он наконец. - КАЖДОГО связывает с ним много воспоминаний.
Орог готов был поклясться, что между этими двумя происходит что-то гораздо большее, чем простой разговор о боевых товарищах. Нечто, известное вождю, старому воину - и, вероятно, тому раненому, Буртаку.
- Я просто хочу сказать, - примирительным тоном сказал Ришнар, - мы не знаем, кто эти двое, и зачем они явились. Они могли принести вести от Владыки.
- Поздновато он о нас вспомнил, не находишь? - фыркнул Барги. - И кого он прислал? Двоих сопляков, едва оторвавшихся от сиськи! Хороша честь для старейшего клана!
Вождь настолько увлекся, что почти забыл о воинах, с интересом следящих за развитием разговора.
- А вы чего уставились?! - рявкнул он. - А ну пошли прочь, дайте поговорить!
- Это и нас тоже касается! - зароптали орки. - Ришнар говорит за всех!
Седой вояка развернулся лицом к воинам и успокаивающе вскинул вверх обе руки.
- Успокойтесь, братья! - сказал он. - Не стоит ссориться с вождем в такой момент! Я смогу договориться о наших интересах!
Некоторое время орки громко шушукались, ворчали, но пришли к согласию на удивление быстро.
- Мы тебе верим, Ришнар! - заявили они и двинулись к выходу из зала.
"А зря", - подумал Орог, но его мнения, разумеется, никто не спросил.
Некоторое время вождь и старый воин молча глядели друг на друга. Первым тишину нарушил Ришнар:
- Ну что, Барги, ты еще сомневаешься, НАСКОЛЬКО я тебе нужен?
- Не испытывай мое терпение, старик, - гневно воскликнул тот. - Ты оскорблял меня перед всем кланом!
- Если Буртак умрет, останется двое свидетелей - ты и я, - ответил Ришнар, как ни в чем не бывало. - Интересное положение, да? Поединок останется за тобой, но слово, Барги! Чьему слову больше поверят?
- Если Буртак умрет, - нахмурился вождь, - я могу спокойно прикончить и тебя, об этом ты не думал?
- Думал, много раз. Но ты этого не сделаешь.
- И почему же?
- Пятьдесят лет назад я отказался от места вождя, потому что знал, что не смогу его долго удержать. А сейчас… Ты ведь тоже начинаешь чувствовать, что такое старость, а, Барги?
Вождь угрюмо промолчал, из чего Орог сделал вывод, что все сказанное - правда.
- Суставы теряют гибкость, а глаза - точность, - продолжал Ришнар мягкой интонацией старого интригана. - В руках нет уже прежней силы, а в ударе - скорости. Тебе это знакомо, так ведь?
- Замолчи! - огрызнулся Барги.
- Я старше на шестьдесят два года. Ты скрываешь свою слабость от остальных, но меня тебе не обмануть. Дальше будет только хуже. И тогда кто-нибудь более молодой решит занять твое место.
- И ты считаешь, что сможешь удержать их от этого?
Седой орк развел руками:
- Я не Владыка, чтобы управлять чужой волей. Но некоторое время - да, смогу.
- Ты хорошо провел меня пятьдесят лет назад, Ришнар! - прорычал Барги. - Я понял только сейчас, ты устроился гораздо лучше меня! У тебя нет власти, за которую можно бороться, но тебя любят и уважают как мудрейшего из равных! Ты ведь знал это, да?
- Каждый борется за жизнь, насколько умеет. Тебе хотелось быть вождем, и ты им стал. Не за что меня упрекать.
- Если бы я только знал тогда! Удавил бы своими руками, там, в ущелье над водопадом!
- Поздно жалеть, - жестко оборвал Ришнар его стенания. - Теперь нам остается только держаться друг друга, чтобы все шло как прежде.
Орог придвинулся ближе к щели, боясь упустить и слово из этого интереснейшего разговора. Если Барги с большей частью его воинства производили впечатление существ недалеких, а то и откровенно тупых; Ришнар порядком реабилитировал предков в его глазах. Покрытая шрамами шкура старого вояки прятала под собой изворотливый ум прирожденного политика. Если бы не воля случая, ограничившая масштаб его действий тесным подземельем с несколькими тысячами соплеменников, Ришнар мог бы пойти очень далеко… А может, и наоборот, не прожить и первой сотни лет, судя по тому, как быстро Владыка избавлялся от наиболее одаренных соратников. Интересно, не Ришнару ли Черное Солнце обязано победой над всеми остальными кланами, очутившимися в гномьих пещерах?
