Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Ингерманландец! – невольно улыбнулся генерал-губернатор. – Так мы с вами почти земляки. У меня там поместье, недалеко от Ниена.
– Я защищал Ниен! – «фон Эльсер» выпятил грудь и тут же поник взором. – Увы…
– Не ваша вина, – покивав, утешил Магнус. – Там многие повели себя не как должно… И получили заслуженную отставку! А я бы их еще и повесил, черт побери! Вы, я вижу, кавалерист?
– Рейтар, ваше сиятельство!
– Рейтар? Тогда прошу дождаться графа Людвига фон Турна, генерал-лейтенанта. Он у нас командует кавалерией и, думаю, будет рад такому молодцу.
– Так точно, ваше сиятельство, дождусь! – Никита Петрович гаркнул во все горло, так, что с росшей неподалеку березы, галдя и недовольно каркая, взлетела стая ворон. – Рад буду служить где угодно.
– Похвально. Весьма похвально, молодой человек. Вы ведь служили офицером?
– Капитан гвардии, ваше сия…
– Отлично! – довольно потерев руки, перебил граф. Красивое породистое лицо его, довольно молодое, с небольшими модными усиками, озарилось благодушной улыбкой. – Я вижу, вы благородных кровей… Как здесь закончите с Турном, прошу пожаловать ко мне на обед. Прямо вот по-простому, сюда, в замок… ничуть не чинясь.
– Обязательно буду, ваше сиятельство!
– Надеюсь. Поэтому не прощаюсь. Лишь пожелаю вам удачи, мой дорогой друг.
Ординарец как раз подвел лошадь – белого, под желто-синим чепраком, коня, истинного красавца. Милостиво кивнув новому знакомцу, Делагарди дал шпоры коню и тут же унесся прочь, сопровождаемый многочисленной свитой.
Генерал-губернатор уехал, а славный риттер Эрих фон Эльсер в сопровождении ушлого молодого слуги остался дожидаться графа фон Турна. Кроме самого Эриха, в ополченцы явилось записываться еще около трех дюжин человек, среди которых имелись и благородные, если судить по лошадям и экипировке.
Интересно, когда соизволит явиться этот чертов начальник кавалерии? Сменив шлем на шляпу – солнце-то припекало! – Никита Петрович нетерпеливо почесал подбородок. Без бороды, с пошлыми стрелками-усиками, было как-то неудобно или, скорей, неприлично. Вот уж точно – «скоблено рыло». Видел бы кто-нибудь из духовных особ – обязательно б наложил епитимью. Хотя Бутурлин ведь не ради себя старался – ради порученного важного дела! Так что можно и без епитимьи обойтись… во всех случаях.
Вороны, покружив, вновь уселись на березе, окатив пометом неосторожно собравшихся там ополченцев, укрывавшихся под деревом от жаркого солнца. Вот ведь люди! Радоваться надо – в кои-то веки в Риге солнышко вышло! Так ведь нет, всегда недовольные сыщутся: то им слякотно, то – жарко. Поди пойми.
От нечего делать Бутурлин проехался по плацу взад и вперед, искоса поглядывая на своих будущих соратников. Что ж, с десяток бывалых вояк пожалуй что и наберется… Остальные, судя по виду – вояки еще те! Кто со ржавым палашом, кто – с пикою, большинство же вообще без оружия. Надеются, что дадут. Этаким-то неумехам?
– Ну и войско! – улучив момент, хмыкнула Марта. В мужском просторном наряде она вновь стала походить на смазливого наглого мальчишку, коему палец в рот не клади. – Курам на смех, ага. Неужто всех снарядят?
– Вообще-то, для снаряжения требуется как минимум пять-семь талеров, – пояснил Никита Петрович с заметной ленцою. – На такие денежки дай бог снарядить новобранца в пехоту. Дать ему шлем, нагрудник, пику да шпагу или палаш. Всё, конечно, корявенькое, ржавое.
– Ну, понятно – кто ж новое-то даст?
– Понятно ей… – Бутурлин покачал головою. – Смотри, какая понятливая нашлась – будьте-нате. А знаешь, почему новобранцам всегда все самое дешевое выдают?
– Потому что погибнут почти все в первой же схватке! – убежденно сверкнула глазами служанка-слуга.
Никита Петрович одобрительно кивнул:
– Верно мыслишь. Все так. Новобранцы – пушечное мясо, собаки войны. Чего их жалеть-то? Молодой неумеха либо погибнет в первом сражении, либо, ежели останется жив, оденется с трофеев. Смотришь, года через три – уже опытный ратник. Разодет, с отличным оружием. Из таких и составляют отборные части, берегут, бросают в бой, только когда решается судьба сражения.
– А конные? – не унималась Марта. Вот ведь любопытная! – На них же больше денег пойдет.
– Ну да, больше…
Бутурлин вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится общаться с Мартой, слушать ее вопросы, во многом наивные, объяснять, учить. Вот, если б на месте этой милой и – что греха таить – нахальной девчонки был настоящий слуга, какой-нибудь деревенский увалень или, наоборот, расторопный, не важно… Так вот, если был слуга, так ему бы Никита Петрович, во всех подробностях ничего б не рассказывал, просто буркнул бы: отвали! А с Мартой вот разговаривать – нравилось. Смотреть, как она слушала, как кивала, замирала, трепеща пушистенькими ресницами, как смешно морщила носик… Красотка! Премиленькая. И не скажешь, что ведьма… Ну, ладно, ведьма – это уж наговоры. Хотя…
– И намного больше?
– Да раза в три. Разница от стоимости – это лошадь. Обычно покупается какая-нибудь недорогая кляча, главное дело которой – доскакать до места сражения. А дальше то же самое: либо убьют лошадь, либо всадника. А после боя, ежели ж не убьют, воин находил себе лучшее.
– А в мушкетеры? – радостно любопытничала девчонка. Видно, и ей нравились все эти разговоры. – Это ж вообще дорого, да?
Молодой человек усмехнулся:
– Дорого. Да. Мушкет несколько десятков талеров стоит. А если еще с инкрустацией серебром, да с монограммами – то вся сотня!
– Сотня!
– Ну да, ну да. Да в мушкетёры кого попало не берут, как, к примеру, в простые пехотинцы – пикинеры. Мушкет – это тебе не пика, деликатного обращения требует. Чуть что не так – пороха пересыпал – и всех покалечил. И себя дурака, и соседей. Потому всех новобранцев в мушкетёрских ротах и обучают не меньше полугода. Да и мушкет выдают бесплатно – пусть и самый дешевый. А после боя – да, можно было обзавестись получше, трофейным.
– Вы… вы очень умный и знающий человек, господин, – махнув ресницами, радостно сообщила Марта. Жемчужно-серые глазки ее при этом так сияли, так… Ярче солнышка!
Надо сказать, и Бутурлину ее похвала пришлась весьма по душе. Молодой человек и сам не думал, что так приятно будет… Хотя всего-то служанка хозяина похвалила – делов-то, ага! И все же приятно, и в груди, под сердцем, что-то теплое разлилось… как будто вина хлебного выпил. Но ведь не пил же, нет! Это вот дева – как вино, верно… Такая же пьянящая, не оторвешься.
На березе снова закаркали вороны. Через распахнутые настежь ворота в сопровождении дюжины рейтар на сытых холеных конях на плац проехали двое важных господ. Впереди на вороном жеребце покачивался в седле плотный седовласый человек в начищенной до нестерпимого блеска кирасе и широкополой шляпе с плюмажем. Краснощекое, по-крестьянски широкое, лицо его был изборождено шрамами – старый рубака! Всадник держался весьма уверенно, подъехав к лестнице, лениво кивнул вытянувшимся в струнку караульным и спешился.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
