Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Когда журналистка с печальным лицом говорит: «В такие моменты…» — улыбнетесь ли вы и подумаете ли, что на самом деле она имеет в виду то время, когда впервые в истории жертвы стихийных бедствий незамедлительно получают внимание всего мира, а из разных стран на помощь к ним слетаются лучшие спасательные вертолеты? Ощутите ли вы основанную на фактах надежду, что в будущем человечество сумеет предотвратить еще большее количество ужасных смертей?
Сомневаюсь. Если мы с вами похожи, надежды вам не видать. Когда по телевизору показывают, как из-под обломков достают тела погибших детей, мой разум блокируется страхом и печалью. В такой момент с моими чувствами не сможет совладать ни один график в мире, меня не могут успокоить никакие факты. Утверждать в такой момент, что мир становится лучше, — значит обесценивать невероятные страдания жертв и их близких. Это совершенно нетактично. В таких ситуациях нам лучше сразу спешить на помощь, а не думать об общей картине.
Общая картина подождет, пока не отступит опасность. После этого нам следует попробовать восстановить фактологическую картину мира. Нам следует остыть и сопоставить цифры, чтобы убедиться, что мы эффективно используем ресурсы и сумеем предотвратить несчастье в будущем. Нельзя позволять страху руководить нами. Теперь нас больше всего пугают те риски, которые приносят минимум вреда, и добиться этого удалось благодаря успешному сотрудничеству на международном уровне.
В 2015 году весь мир дней десять смотрел на фотографии из Непала, где во время землетрясения погибли 9000 человек. За те же десять дней 9000 детей по всему миру умерли от диареи, вызванной питьем грязной воды. Операторы не снимали, как эти дети умирали на руках плачущих родителей. На помощь им не летели спасательные вертолеты. Впрочем, вертолеты все равно бессильны в борьбе с этой убийцей детей (одной из самых кровожадных в мире). Чтобы ребенок не пил воду с примесью еще теплых испражнений соседа, достаточно проложить несколько пластиковых труб, поставить насос, привезти мыло и провести простейшую канализацию. Вертолеты стоят гораздо дороже.
40 миллионов невидимых самолетов
За 2016 год по всему миру успешно приземлилось 40 миллионов пассажирских самолетов. И всего десять самолетов разбилось — это 0,000025 процента от общего числа. Само собой, именно о них и написали журналисты. Исправно летающие самолеты не фигурируют в новостях. Только представьте:
«Рейс BA0016 вылетел из Сиднея и без проблем приземлился в сингапурском аэропорту Чанги. Вот такие новости».
В истории авиации 2016 год стал вторым по безопасности. Но это тоже не фигурирует в новостях.
На следующем графике показано количество смертей в авиакатастрофах на 10 миллиардов пассажиро-миль в гражданской авиации за последние 70 лет. Полеты стали в 2100 раз безопаснее.
В 1930-е годы летать на самолетах было очень опасно, пассажиров пугали многочисленные катастрофы. Авиационные власти по всему миру понимали, какой потенциал у гражданской авиации, но в то же время видели, что полеты должны стать гораздо безопаснее, прежде чем большинство людей согласится подняться в воздух. В 1944 году они встретились в Чикаго, чтобы выработать единые правила, и подписали конвенцию, в которую включили очень важную 13-ю статью: единую форму расследования авиационных происшествий, результатами которых они согласились делиться друг с другом, чтобы все могли учиться на чужих ошибках.
С тех пор стали расследоваться все катастрофы и инциденты с участием пассажирских самолетов. По всему миру начали систематически выявлять факторы риска и улучшать процедуры безопасности. Ого! Я бы сказал, что Чикагская конвенция стала одним из самых впечатляющих примеров слаженной работы человечества. Поразительно, как хорошо люди объединяют усилия, когда их преследуют одни и те же страхи.
Инстинкт страха настолько силен, что может заставить людей по всему миру сотрудничать друг с другом во имя общего блага. Он настолько силен, что также может вытеснять из поля зрения 40 миллионов самолетов, каждый год без происшествий долетающих до места назначения. А еще он может убирать с телеэкранов 330 000 детей, погибающих от диареи. Вот так просто.
Войны и конфликты
Я родился в 1948 году, через три года после окончания Второй мировой войны, в которой погибло 65 миллионов человек. Никто не был уверен, что за ней не последует новая мировая война. И все же она пока не произошла. Вместо нее пришел мир — самый долгий мир между сверхдержавами в мировой истории.
Сегодня конфликты редки, а количество жертв в них рекордно низкое. Моя жизнь прошла в самые мирные десятилетия истории человечества. При этом я смотрел новости, где без конца показывали страшные вещи, и не мог в это поверить.
Я не пытаюсь закрыть глаза на ужасы, которые происходят и сегодня. Я не хочу недооценивать важность прекращения текущих конфликтов. Помните: ситуация может быть плоха, но при этом становиться лучше. Становиться лучше, но оставаться плохой. Когда-то в мире царило варварство, но теперь это не так. Однако людям в Сирии от этого не легче. Там варварство царит и сегодня.
Сирийский конфликт, скорее всего, станет самым смертоносным в мире со времен эфиопо-эритрейской войны 1998–2000 годов. Пока мы не знаем общего числа жертв и не можем сказать, разрастется ли конфликт. Если количество жертв не превысит десятков тысяч, этот конфликт окажется менее кровавым, чем самые жестокие войны 1990-х годов. Если количество жертв достигнет 200 000, он будет менее кровавым, чем войны 1980-х годов. Этим не успокоить людей, которые вынуждены жить среди этого ужаса, но тот факт, что число погибших на поле боя неуклонно сокращается от десятилетия к десятилетию, должен нести некоторое утешение всем нам.
Общая тенденция к сокращению насилия — лучшая тенденция из всех возможных. Именно мирная жизнь в последние годы способствовала всем улучшениям, которые мы уже увидели. Если мы хотим достичь других благородных целей — например, наладить сотрудничество, чтобы обеспечить планете надежное будущее, — нам следует беречь этот хрупкий дар. Без мира во всем мире дальнейший прогресс невозможен.
Загрязнение
Мое детство пришлось на 1950-е годы, когда мир боялся третьей, ядерной, мировой войны. Этот страх преследовал человечество еще три десятка лет. Все мы представляли жертв бомбардировки Хиросимы, а в новостях нам показывали, как сверхдержавы играют ядерными мускулами, словно напичканные стероидами бодибилдеры, проводя одно испытание за другим. В 1985 году Нобелевский комитет назвал ядерное разоружение важнейшим делом мира. Премию присудили мне. Точнее, не только мне, а всей организации ВМПЯВ — «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», в состав которой я входил.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
