– Мне думается, мужчинам следует отправиться на поиски Патриции, – сказала миссис Ли.
– Я пойду, – вызвался Алджи, – но только не знаю, где ее искать.
– Кто это там идет по берегу? – насторожился доктор Крауч.
– Надо же, Краузе и Шмидт, – сказал Боултон. – А с ними Убанович и араб.
Мужчины инстинктивно выхватили пистолеты и застыли в ожидании.
Люди вскочили из-за общего стола и напряженно глядели на изгнанников. Краузе начал без обиняков.
– Мы пришли просить разрешения вернуться и разбить свой лагерь по соседству. Поскольку мы безоружны, то оказались не в состоянии защищаться. Двое наших людей пошли в джунгли и не вернулись, а еще двоих в лагере задрал лев. Вы не смеете нам отказать, полковник. Вы же не станете подвергать своих соплеменников бессмысленной опасности. Если пустите нас обратно, мы обещаем подчиняться вам и не причинять беспокойства.
– Боюсь, у вас появятся причины для беспокойства, когда вернется Тарзан и застанет вас здесь, – сказал полковник.
– Ты должен позволить им остаться, – ввернула миссис Ли. – Здесь командуешь ты, а не этот мерзкий Тарзан.
– Я думаю, было бы бесчеловечно прогнать их, – сказал доктор Крауч.
– Они были бесчеловечны по отношению к нам, – резко возразила Джанетт Лейон.
– Милочка, – взорвалась Пенелопа, – вам следует знать свое место. Не вам говорить об этом. Решение примет полковник.
Джанетт Лейон с безнадежным видом покачала головой и подмигнула де Грооту. Заметившая этот жест Пенелопа взорвалась снова.
– Нахалка! – вскричала она. – Вас, эту туземку и этого гнусного Тарзана ни за что не следовало бы пускать в один лагерь с приличными людьми.
– С твоего позволения, Пенелопа, – холодно произнес полковник, – я сам в состоянии решить этот вопрос без посторонней помощи и уж по всяком случае без необоснованных претензий.
– Я всего-то хочу сказать, – проговорила миссис Ли, – что ты должен разрешить им остаться.
– Предположим, – начал Крауч, – мы позволим им остаться до возвращения Тарзана. А там обсудим это дело с ним, они ведь скорее его враги, чем наши.
– Они враги всем нам, – возразила Джанетт.
– Можете оставаться, Краузе, – принял решение полковник, – во всяком случае, до возвращения Тарзана. И глядите, чтоб без глупостей.
– Разумеется, полковник, – ответил Краузе. – И спасибо за то, что позволили нам остаться.
С того уступа, где сидела Патриция, открывался вид на океан, но не на остров, который оставался сзади. Поэтому после передышки она двинулась дальше и вскоре вышла на просторное, удивительно красивое место. Многие деревья возвышались на островках великолепных орхидей. Среди богатой растительности щедро росли имбирь и гибискус. С дерева на дерево перелетали птицы с желтым и пурпурным оперением. Это была идиллическая умиротворяющая картина, которая успокоила нервы Патриции и стерла остатки гнева.
Патриция радовалась обнаруженному ею тихому уголку и поздравляла себя с удачей. Она решила отныне наведываться сюда почаще. Любуясь живописной природой, Патриция вдруг замерла. Из кустов прямо на нее выходил огромный тигр. Кончик его хвоста возбужденно подрагивал. Зверь оскалился, обнажив громадные желтые клыки. Патриция Ли-Бердон произнесла в душе молитву, вскинула ружье и дважды выстрелила.
XXI
– Что-то у меня неспокойно на душе, – сказала Джанетт. – Не нравится мне, что они постоянно здесь околачиваются. Я их боюсь, особенно Краузе.
– Я за ними пригляжу, – успокоил ее де Гроот. – Дайте мне знать, если он начнет к вам приставать.
– А теперь еще вон эти, полюбуйтесь! – воскликнула Джанетт, указывая вдаль. – Ласкары тоже решили вернуться. У меня от них мурашки по спине.
Джанетт замолчала. В тот же миг до них донеслись два слабых ружейных выстрела.
– Это должно быть Патриция! – заволновался полковник. – Она попала в беду.
– Вероятно, ей пришлось пристрелить этого негодяя, – с надеждой в голосе сказала Пенелопа.
Полковник бросился в хижину за ружьем и поспешил на звук выстрелов. Де Гроот, Алджи, Крауч и Боултон кинулись следом.
Как только Боултона, бегущего последним, поглотили джунгли, Шмидт повернулся к Краузе и усмехнулся.
– Что тут смешного? – недовольно спросил Краузе.
– Давайте-ка поищем, где у них ружья и патроны, – обратился Шмидт к своим. – Похоже, пробил наш час.
– Что вы делаете? – возмутилась Пенелопа Ли. – Не смейте заходить в хижины!
Джанетт ринулась к своей хижине за ружьем, но нагнавший ее Шмидт отшвырнул девушку в сторону.
– Без глупостей! – пригрозил он.
Четверка взяла все имевшееся в лагере оружие и, держа ласкаров на прицеле, приказала им забирать все, что пожелает Шмидт.
– Неплохой улов, – сказал он Краузе. – Думаю, теперь у нас есть почти все, что нужно.
– Может, у тебя есть, а у меня – нет, – ответил коллекционер животных и подошел к Джанетт. – Пошли, милочка, – сказал он. – Мы начнем все снова с того места, где нас разлучили.
– Только без меня. – Джанетт отшатнулась. Краузе схватил ее за локоть.
– С тобой, с тобой, милочка, и лучше по-хорошему, если не хочешь неприятностей.
Девушка попыталась вырваться, и Краузе ударил ее.
– Ради Бога, – выкрикнула Пенелопа Ли. – Ступайте с ним и не устраивайте здесь сцен, я их ненавижу. И потом вам место рядом с ним, а никоим образом не в моем лагере.
Полуоглушенную от удара Джанетт поволокли прочь. Жена полковника смотрела им вслед. Группа двинулась вдоль берега в том же направлении, откуда пришла.
– Я расскажу полковнику о том, что вы нас ограбили, негодяи, – крикнула им на прощание миссис Ли.
Ксатл Дин шел со своей сотней, рассыпавшейся по лесу, чтобы не оставлять отчетливых следов. В середине пути они услышали два резких громких звука, раздавшихся, казалось, совсем близко. Никто из воинов никогда ранее не слышал выстрелов, и поэтому они не имели понятия, что это могло быть, Они стали осторожно пробираться вперед, навострив уши. Впереди отряда шел Ксатл Дин, который, выйдя на открытый участок в лесу, остановился от неожиданности, так как взору его предстало странное, непривычное зрелище. На земле лежал огромный полосатый зверь неизвестной породы. Судя по всему, зверь был мертв, а над ним стояла фигура в странном наряде, держащая в руках длинный черный блестящий предмет, не похожий ни на лук, ни на стрелу, ни на копье.
Ксатл Дин пригляделся и понял, что это существо – женщина, и, будучи человеком неглупым, сообразил, что услышанный ими шум был произведен из той непонятной штуковины, которую она держала в руках, и что, без сомнения, с ее помощью женщина убила громадного зверя, лежащего у ее ног. Ксатл Дин рассудил также, что если она сумела убить столь крупного и, очевидно, свирепого зверя, то убить человека ей не составит труда. Поэтому он не вышел вперед, а попятился и шепотом отдал приказ своим людям.
