- Раздевайся, - велел он Томе. И добавил, поморщившись, когда она заспешила выполнить его приказ: - Не суетись.
Он наблюдал, как она снимает худи, как освобождается от лифчика, как прыгает на одной ноге, стаскивая джинсы и носки. И, наконец, спускает вниз трусики.
Руслан жестом показал на пол возле своих ног, и Тома послушно опустилась на колени, ожидая новых приказов. Он подумал, что хотел бы видеть ее связанной. Те наручи красиво смотрелись бы на ее изящных запястьях, а руки, сцепленные сзади, изменили бы осанку, и грудь выглядела бы круглее и аппетитнее. Да и простая веревка может красиво лечь на изгибы ее тела, очертить живот, грубо врезаться в попку.
Однако приходилось довольствоваться тем, что есть, и Руслан решил не тратить время на поиски того, чем можно было бы связать Томе руки.
- Тамара, несколько правил перед тем, как мы начнем. Смотри на меня, не опускай голову.
Ему нравился этот туманный взгляд, полный восхищения и трепета.
- Обращайся ко мне «сэр», никаких господ и прочих эпитетов. Понятно?
- Да, сэр, - ответила она.
Он спросил лишь для того, чтобы услышать ее голос – чуть дрожащий и невероятно сексуальный. «Сэр» казался таким же инородным, как и все другие обращения, но хотя бы не раздражал до тошноты.
- И на «вы», как того требует этикет.
- Хорошо, сэр.
Тома облизнула губы, словно напоминая, как хорошо она работает язычком.
- Стоп-слово – «красный», - напомнил он. – Если есть вопросы, задавай их сейчас.
Она задумалась, потом помотала головой. Руслан приподнял бровь, и Тома тут же ответила:
- Нет, сэр, у меня нет вопросов.
- Хорошо. Зато у меня есть. – Руслан протянул руку и обвел пальцем торчащий сосок. Тамара закусила губу. – За что ты будешь наказана?
Он сдавил сосок пальцами, вырывая у нее тихий стон.
Наказание. Об этом не следует забывать.
- За… за глупость… - Тамара потупилась. – За…
- Смотри на меня.
Она поспешно подняла взгляд.
- За глупость и за дерзость.
Очаровательная девочка. Все-то она понимает…
- Тома, я хочу, чтобы ты знала. Твои скачки по лесу сильно меня огорчили, и я действительно хотел выпороть тебя за эту глупость. Но не стану.
От удивления она приоткрыла рот.
- Пообещай мне, что больше никогда не поступишь так опрометчиво.
- Я… да… Да, обещаю.
- Не слышу уверенности в голосе, - прищурился Руслан.
- Я обещаю, честное слово!
- Верю. Однако ты права, вспомнив и о дерзости, - добавил он, усмехаясь.
Ладно, к этому тоже можно было не придираться. Они не оговаривали условий, все получилось спонтанно. Руслан не хотел наказывать Тамару за прогулку верхом. Она светилась от счастья, и даже его испуг и праведный гнев – не повод, для того, чтобы позже она вспоминала, как плачевно все закончилось. Но лишать ее другого удовольствия он также не собирался.
- Встань.
Он снова пожалел, что не запасся веревкой. Очень хотелось положить Тому поперек колен, но Руслан всерьез опасался, что тогда наказание превратиться в искушение, против которого ему трудно будет устоять.
- На край кровати, на колени, - велел он, поднимаясь. – Обопрись на локти, разведи ноги.
Тома покраснела, как вареный рак, и бросила на него умоляющий взгляд. Руслан позволил себе ехидную улыбку.
О да, он на верном пути. Теперь, когда Тома открылась перед ним, приподняв попу, он видел, как увлажнились и набухли ее розовые складочки.
Он снял часы и положил их перед Томиным лицом.
- Хочу, чтобы ты следила за временем, - произнес он. – Порка будет длиться три минуты. Ты будешь их считать, громко и внятно. Это понятно?
- Да, сэр… - выдохнула Тома.
Он провел по ягодице ногтями, а потом, боясь передумать, нанес первый резкий удар, оставляя розовый отпечаток на нежной матовой коже.
- Ай! – взвизгнула Тома.
Второй шлепок обжег другую ягодицу. Тома судорожно перевела дыхание.
Руслан не спешил, выдав в первую минуту не больше шести ударов. Кожа краснела. Тома скулила, но не пыталась поменять позу или прикрыться руками. И следить за секундной стрелкой не забывала.
- Одна…
На второй минуте шлепки звучали ритмичнее и чаще. В конце концов, у Томы было стоп-слово, однако она только повизгивала и, кажется, начала плакать.
- Две…
С непривычки Руслан быстро отбил ладонь. Он поменял руку, и на третьей минуте досталось и нежной коже на бедрах.
- Три… - проплакала Тома, и он остановился.
Руслана трясло – так же, как и Тому. Только ее от рыданий, а его – от напряжения. К счастью, она не видела этого, и он не спешил с утешениями, выравнивая сбившееся дыхание.
- Все, можешь встать и одеться, - сказал он, наконец, и отошел к окну.
Позади скрипнула кровать, потом половица. Он представил, как Тома натягивает джинсы на румяную попку, и скрипнул зубами. Однако она решила обойтись трусиками и майкой. Это он увидел, когда она остановилась рядом, робко переминаясь с ноги на ногу.
- Ты… Вы больше не сердитесь, сэр? – спросила она, собравшись с духом.
Мокрые ресницы, припухшие глаза. И такой трогательный взгляд, что Руслан мысленно застонал, жалея свою девочку.
- Не сержусь, кисонька, - ответил он, обнимая Тому. – Я тебя простил.
Она прижалась к нему, а потом не выдержала, повисла на шее, покрывая лицо поцелуями.
- Рус, спасибо, - твердила она. – Ты лучший, самый-самый.
И он гладил ее по спине и целовал в ответ, уговаривая себя, что это и есть самое главное. Счастливая женщина – лучший комплимент мужчине.
Вот только кого он наказал сильнее – Тому или себя? От стояка и желания трахнуть ее прямо сейчас, прижимаясь телом к обжигающе-горячей коже ягодиц, сносило крышу. И Тома ластилась, чуть ли ни терлась животом о его пах, откровенно намекая на собственные потребности.
- Тома-а-а…
Руслан потянул вниз резинку ее трусиков, положил ладонь на лобок и сжал пальцы. Тома застонала, едва он коснулся клитора, и обмякла в его руках. Восхитительно влажная и горячая – он сойдет с ума, если не возьмет ее сейчас же.
Он подхватил Тому и уложил на спину. Трусики полетели на пол. Он подтянул ее к краю кровати и встал между ног, расстегнул брюки, достал из кармана презерватив.
До оргазма их обоих отделяло всего несколько фрикций. Руслан не смог продержаться дольше, но и Тома отключилась вместе с ним, вскрикнув так громко, как ни кричала во время порки.
