Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Несправедливость ее последнего замечания обидела меня – кому понравится, когда тебя называют лентяйкой? – но я все равно кивнула и встала. В ту же минуту из-под кушетки донеслось царапанье, и оттуда выскочил тощий белый кот. Он бросился через комнату, поднял облезлый хвост и пометил стену.
– Зови меня Другая Мать, – произнесла дама, казалось, не замечая проделок кота, который завершил свое грязное дело и принялся старательно чистить усы. Она выдвинула ящик стола и с треском задвинула его; пошарила линейкой в другом ящике и концом ее задвинула его обратно. Один за другим она открывала ящики и шарила в них, бормоча что-то себе под нос. Из ящиков вылетали бумаги и рассыпались по полу.
Другая Мать? Что за имя такое? (С другой стороны, что это за имя – мисс Тень?) Может, это не имя вовсе, а почетный титул, и по прошествии времени Другая Мать уйдет на покой, а ее место займет другая Другая Мать, менее краснолицая и сердитая, но не менее достойная занимать этот пост. Возможно, у здешних обитателей нет имен, а есть лишь титулы, и кто скорее подоспеет, того и место. И не кажется ли мне, что с момента моего приезда сюда все разговоры, в которые я вступала, были несколько странными? Похожими на разговоры людей, вдруг вспомнивших о том, как говорить, но забывших о том, зачем?
Дама подняла листок, нахмурившись, взглянула на него и снова выронила.
– Где твои документы? – спросила она.
– Н-не знаю, е-есть ли он-н-ни у м-меня, – в смятении отвечала я. – Я н-н-не…
– Цыц! – рявкнула она. – Я что, задала тебе вопрос? – Я открыла рот. – Цыц, я сказала! Неужели не видишь, хлопот у меня и без твоей болтовни хватает. Я мыслей своих из-за твоего лепета не слышу! Нет уж, знаете ли, это слишком. Мне всегда поручают самые сложные случаи, детей совершенно невоспитанных бог весть откуда, которые не стараются даже привести себя в приличный вид! Где твоя форма?
– У меня ее нет.
– Какой абсурд! У всех учеников есть форма! А если у тебя нет формы, значит, ты не ученица, и тебе здесь не место! Сейчас же отправляйся в кладовую, и пусть тебе выдадут платье. Я не намерена разговаривать с той, кто не считает нужным соблюдать основы приличий и позволяет себе расхаживать без формы! Достаточно уже того… Мне хватит уже того… Нет, я просто в толк не возьму… – Ее подбородок дрожал.
– Прошу, не надо так расстраиваться, – поспешила успокоить ее я. – Я понимаю, что это не оправдание, но я только что приехала, и никто не сказал мне, что нужно зайти в кладовую за формой! Видимо, кто-то другой не сделал свою работу, и теперь вам приходится все взваливать на свои плечи. Я вижу, что забот у вас невпроворот, и это так несправедливо! – И снова я говорила с несвойственной мне уверенностью и легкостью. Как будто эти стены помогали мне изъясняться без труда. Похоже, мне здесь рады, довольно подумала я.
Другая Мать кивнула и уронила голову на руки. Плечи ее сотрясали рыдания.
– Сейчас же пойду за формой, – поспешила сказать я и у самой двери обернулась: – Я ухожу.
Другая Мать даже не взглянула на меня и не подумала сообщить, как найти кладовую. Я на цыпочках вышла в коридор. Кот выскользнул за мной следом.
Коридор опустел, не считая воробья, по-прежнему летавшего к окну и от окна. Кот замер с поднятой лапой; его глаза следили за полетом птицы. Затем он сел, трижды быстро облизал лапу, снова встал и целенаправленно зашагал к лестнице, ступая абсолютно бесшумно. Чувствуя, что лучше держаться рядом с тем, кто знает, куда идет, пусть даже это всего лишь кот, я последовала за ним. На лестничной площадке кот просочился между перилами и остановился на самом краю, равнодушно глядя в бездну.
– Туда? Хорошо, – ответила я.
Свет в холле переменился; очевидно, гроза подошла близко к дому, и коридор первого этажа, куда я спустилась, потускнел и помрачнел. По обе стороны от лестницы находились закрытые двери; я выбрала ту, что слева, но не успела повернуть дверную ручку, как услышала движение внутри.
Дверь напротив приоткрылась, и в проеме показалась голова рыжеволосого мальчика, с которым мы уже встречались раньше. Я почему-то обрадовалась ему.
– Ха-ха-ха! Ты еще здесь? – спросил он. На нем был странный наряд: что-то вроде марлевого мешка, натянутого на проволочный каркас, закрепленный под подбородком, чтобы мешок всегда оставался открытым.
– Я ищу кладовую, – ответила я и поспешно добавила: – Меня отправили за формой, и не кто иной, как Другая Мать, так что будь добр, помоги мне, и скорей!
Он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, но я успела увидеть ряды застекленных шкафчиков, а над ними подвешенные к потолку конструкции из пробкового дерева и бумаги, напоминающие воздушных змеев или модели, но какие именно – геометрические, анатомические, космологические – определить было сложно.
– Другая Мать? Что ж, тогда д-действительно лучше п-помочь, – вымолвил он, но в его тоне чувствовался сарказм.
Быть может, Другая Мать не настолько влиятельна, как мне кажется? Пренебрежение формальностями, о чем свидетельствовал бумажный беспорядок на столе, ее слезы, сон среди рабочего дня – все это могло означать, что она принадлежала к низшей ступени школьной иерархии и была, скажем, завхозом или простой служанкой. С другой стороны, все то же самое могло означать ее чрезвычайно высокое положение.
Мальчик провел меня по коридору сбоку от лестницы. Неприметная узкая дверь вела в другой коридор, пошире, напоминавший школьный коридор второго этажа, но более темный и грязный.
– Когда мне выдадут форму, проводят ли меня в мою комнату? – Я вдруг вспомнила, что оставила свой чемодан наверху, в комнате Другой Матери.
– Комнату? Ты будешь спать в общей спальне, как все. – Он задумался. – Если, конечно, директриса не решит, что тебе нужна отдельная комната. Впрочем, еще никому такая честь не выпадала. Но это, несомненно, в ее власти, тем более что чего-чего, а комнат здесь хватает. Да может, и к лучшему, если ты никому не будешь мозолить глаза, если тебя поселят где-нибудь на чердаке или в одной из пустых комнат, вполне пригодных для жилья. Впрочем, я бы на твоем месте не надеялся, что тебе выделят отдельную комнату. Чем ты лучше остальных? Если, конечно, директриса решит иначе, но представляю, как все тогда удивятся. Не то чтобы мы не привыкли к ее внезапным сменам настроения по причинам, редко представляющимся нам ясными, но…
Вдруг он замер, и на лице его возникло странное выражение; он поспешно ослабил завязки мешка на шее. Лицо его пожелтело, и я заметила, что над верхней губой у него тонкие темные волоски. Голова его задергалась, как у кота, намеревающегося изрыгнуть комок шерсти; он поморщился и действительно выплюнул некий предмет, упавший в марлевый мешок и принявшийся бултыхаться на дне.
Он быстро прошел через коридор и потянул за шнурок. Где-то в глубине дома зазвонил колокольчик; послышались приближающиеся шаги.
– Уит и Макдугал, – прокомментировал он. – Спеши, еще не хватало, чтобы они застали тебя без формы! Беги же, я больше ничем тебе помочь не смогу! – И он бросился дальше по коридору, где уже возникли две темные фигуры в длинных одеяниях, бежавшие нам наперехват.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
