Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
— Прошу вас держать меня в курсе поисков, — церемонно поклонился на прощание начальник тюрьмы.
* * *
Этим утром Тильдинна Брайзен-Фаулен тоже проснулась рано. Но как же сегодняшнее пробуждение отличалось от вчерашнего!
Болели намятые камнями бока. Ныл ушибленный ночью локоть. Кожа горела от укусов гадких насекомых, которые хоть и назывались почему-то песчаными блохами, жили в водорослях, а кусали людей. Нос Тильдинны распух от насморка, а уши ей заложило от хныканья младенца. Волосы, спутанные, влажные и соленые, свалялись в отвратительный ком. Еще она потеряла одну сережку и порвала платье. Если что-то и осталось неповрежденным приключением, так это уверенность сударыни Брайзен-Фаулен в собственной правоте.
— Зачем ты затащил нас на этот дурацкий остров?!
Это было первое, что услышал Вальерд.
— Доброе утро, Тиль, — вздохнул он и шмыгнул носом.
Сударь Брайзен-Фаулен тоже пострадал от ночевки в пещере, но не так сильно. Он устроился спать на камнях, и блохи его почти не искусали. К тому же среди ночи он проснулся и больше не заснул, а вышел на берег и сидел там в одиночестве, глядя на звезды и вздыхая. Поэтому у него не болели бока. Порванные штаны Вальерда ничуть не беспокоили, стрижен он был коротко, а серег не носил. Единственное, чего ему не удалось избежать, был насморк.
— Сегодня праздник смены сезонов! — не унималась Тильдинна. — Мы пропустим карнавал! Ах, Валь, ты невыносим!
Плошка с жиром, в котором плавал фитиль, давала мало света, зато воняла так, что даже заложенный нос не спасал. Молодая женщина, приютившая их на ночь, села на камень лицом к стене и собралась кормить ребенка.
Вальерду вдруг стало стыдно за жену. Это было очень новое и довольно неуютное чувство.
— Тиль, — мягко сказал он. — Перестань, пожалуйста, шуметь. Во-первых, это была твоя идея — плыть на Остров магов. Во-вторых, мы в опасности. Речь идет не о том, чтобы попасть или не попасть на карнавал. Речь идет о нашей жизни.
— Правда? — жалобно спросила Тильдинна. — Ой… А что же мы будем делать?
Пока Вальерд собирался с духом, чтобы признаться, что он пока не знает, неожиданно заговорила хозяйка пещеры.
— Кажется, я сумею вам помочь, — негромко сказала она. — Если вы сможете помочь мне. Я обещала рассказать вам свою историю, ну так слушайте.
Год назад Кати Зайн влюбилась. Он был рослый, плечистый, светловолосый северянин, вдобавок маг. Он работал охранником в тюрьме на Острове магов, и ему ужасно повезло — его выходной как раз пришелся на праздник смены сезонов, он отправился на Золотой остров и встретил лучшую в мире девушку. Ее, Кати. То есть это он так тогда говорил.
Они танцевали, целовались, пили кислое красное вино, и он уговаривал ее заняться любовью. Кати устояла бы против его уговоров, будь он обычным парнем. Нет ничего хорошего в том, чтобы лечь в постель при первой же встрече. Парень и девушка должны узнать друг друга, причем в истинном облике, а не во время карнавала. Но он был маг, Кати влюбилась, и…
Она призналась ему, что умеет оборачиваться чайкой. Совсем маленькое умение, единственная доступная ей магия. Но он сказал, что это делает их равными. Сказал, что хочет взять ее в жены. Уговорил вместе полететь на Остров магов, стать его женщиной, сулил незабываемую ночь любви, обещал быть вместе навсегда. Конечно, она ничего не сказала родителям, они бы заперли ее. Кати обернулась чайкой, ее возлюбленный — альбатросом, и они улетели.
Целый вечер, ночь и утро она была счастлива. Затем праздник закончился, магия исчезла, и любовь вместе с ней. И дело даже не в том, что его щеку уродовал шрам от ножа, о нет. Кати была готова любить его всегда — а он посмеялся над ней. Он запирал ее в тюремной камере тайком от начальства. Он продавал ее своим приятелям. Он ее бил. А когда она забеременела, он потребовал, чтобы она избавилась от ребенка. И тогда она сбежала…
Тильдинна всхлипнула и высморкалась.
— Вы испугались, сударыня? — тихо спросила Кати. — Я же говорила, история невеселая. Лучше я доскажу совсем коротко. Полгода назад, когда лето менялось на зиму, я снова могла обернуться чайкой и улететь домой. Но побоялась навредить ребеночку, ведь я была беременная. А теперь, когда вы здесь появились и можете присмотреть за моим сыночком, я слетаю на Золотой и вернусь за вами на лодке. Вы не ссорьтесь, пожалуйста. Может быть, это Семирукая пряха привела вас сюда, чтобы нас спасти.
— А как же вы спали все это время? — воскликнула Тиль. — На этих ужасных камнях! А что вы ели? А как… вы что же, рожали в одиночестве, без ничьей помощи? Великое Небо! Вы удивительная женщина!
— Такая уж мне выпрялась нить, — улыбнулась Кати и поцеловала младенца в висок.
* * *
Орвель сидел за письменным столом и крутил перстень на безымянном пальце правой руки. Проворот влево — остановка — проворот вправо… и так далее. Привычка. Такая же, как гладить указательным пальцем левой руки то место, где отсутствовал камень.
Королевский перстень без камня. Знак власти над островами. И не просто символ, а могущественный артефакт.
В этой маленькой вещице заключалась чудовищная магическая сила. Если искать сравнений, то можно сказать, что король носил на пальце шторм, способный — к примеру — полностью уничтожить архипелаг Трех ветров. Не боязно ли носить на пальце шторм? Поначалу — да, потом привыкаешь.
Перстень был очень древним. Намного древнее династии Тарсингов. Старше магов-императоров, владыки Севера и госпожи Юга. Он был сделан в те времена, от которых не осталось летописей. Лишь смутные тени событий, огромных как континенты, угадывались в легендах последующей эпохи. В те дни битвы гигантов меняли облик мира. Путаясь под ногами у величайших, кто-то из великих магов древности создал артефакт, способный управлять магическим полем.
Перстень был привязан к месту. Вывезти его за пределы кораллового рифа, окружающего острова, было невозможно. Артефакт потрясающей силы имел ограниченный радиус действия — точно по размеру Охранного кольца. Кажется, это было следствием принципа магической определенности. Или неопределенности, Орвель точно не помнил.
Оба континента, северный и южный, жили под властью магии. Мировое магическое поле не действовало лишь на архипелаге Трех ветров. Пока перстень оставался без камня, на островах магии не было. Дважды в году король на глазах у публики вставлял камень в перстень, и магическое поле накрывало архипелаг. Через сутки он вынимал камень, и архипелаг вновь оказывался в особом положении единственного места в мире, где нет магии. Так было на протяжении всей летописной истории.
Обычно для простоты считалось, что во время праздников смены сезонов острова попадают под власть мирового магического поля, но дор Тарсинг знал, что это не так. Королевский перстень создавал свое собственное поле. И в эти два дня архипелаг Трех ветров оказывался совершенно отрезанным от большого мира.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
