Раз, два, три, четыре, пять. Мы идём с тобой играть. Там за дверью кто-то ждёт, Что сейчас произойдёт?
В каждой тени ужас скрыт — В доме кто-то был убит! Далеко не убежать, Я иду тебя искать!
Бормочущий голос, монотонно произносящий слова, раздавался из угла, в котором сидела Саша. Девочка оторвалась от листа, на котором по-прежнему что-то рисовала, и теперь смотрела то на Макарова, то на Татьяну, то на брата.
– Саша, ты что-то видела? – Макаров, похоже, правильно оценил ее неожиданные стихи.
В глубине души Даша считала девочку умственно отсталой, но он, похоже, так не думал. Странный ребенок явно давал им что-то понять. Вопрос Макарова девочка, впрочем, проигнорировала и снова вернулась к рисованию.
– Игорь Арнольдович, а что здесь делаете вы? – Макаров решил не давить на ребенка и повернулся к лощеному бизнесмену, в котором было что-то неприятное. На Дашин вкус, по крайней мере. – Вы, как и Масловы, не входите в кружок любителей театрального искусства. Но тем не менее торчите здесь в такую непогоду.
Тот пожал плечами под безукоризненным норвежским свитером. Мужчина был одет именно так, как нарисовано на картинках, описывающих уют загородных домов отдыха. Уместно, дорого, со вкусом.
– Я – давний друг и партнер Михаила Евгеньевича. Мы вместе в школе учились. Потом, когда Миша решил начать туристический бизнес, я изучил его предложение и согласился вложить в эту усадьбу деньги. Вообще-то она на самом деле принадлежит мне. Миша – управляющий. Один из домов – мой на постоянной основе, мне нравится тут отдыхать. Но сейчас я приехал по делу. По соседству продается конеферма, и Миша предложил мне подумать над ее покупкой, чтобы объединить бизнесы. Я приехал, чтобы обсудить это предложение. Все дела мы закончили на неделе, я задержался на выходные, должен был сегодня уехать. Но судьба распорядилась иначе. – Он картинно развел руками.
– Когда вы вчера ушли в свой дом?
– Сразу после ужина. Признаться, никто из присутствующих не вызвал у меня желания продолжить знакомство.
Елизавета фыркнула, а красавица Паулина весело рассмеялась. Макаров не обратил на них ни малейшего внимания.
– Вы больше не возвращались в дом?
– Нет, я пришел только утром, на завтрак, после которого собирался уехать.
– Дорога к пляжу идет мимо вашего дома. Вы не видели Елизавету, Голдберга, Романа Маслова или еще кого-нибудь?
– Я не смотрел в окно. Вернулся в свой дом, переоделся, налил себе бокал коньяка и включил кино. Возможно, на улице кто-то был, но, с одной стороны, тут часто ходят люди, потому что им удобнее срезать путь, проходя по тропинке, чем идти к озеру кружной дорогой, поэтому я мог не обратить никакого внимания на то, что во дворе опять кто-то шастает. С другой стороны, шел проливной дождь, и дул сильный ветер. Да и телевизор у меня работал, так что нет, я ничего не слышал.
– Я могу подавать обед? – робко спросила Татьяна. – Половина второго уже.
– Да, можете, – кивнул Евгений. – И давайте поступим так. После обеда вы все разойдетесь по своим номерам. Я буду приглашать вас по одному для дальнейшей беседы.
– А что нам делать в номерах? – спросила Елизавета. – Мы ехали на тренинг, он оплачен, между прочим. Мы и так потеряли сегодня достаточно времени, так почему бы нам после обеда не вернуться к занятиям?
Макаров смотрел на нее с любопытством.
– В этом доме умер человек, – негромко произнес он. – Даже не умер, а был убит. Вам что, совсем его не жалко?
– Жалко. – Елизавета повела плечами под пушистой толстовкой. – Но ко мне его смерть не имеет отношения. Я этого человека не знала, я его не убивала, помочь вычислить убийцу не могу. И то, что я хочу тратить свое время эффективно, вовсе не делает меня бездушной тварью.
– Очень даже делает, – пробормотал Илья. Ольга с укором посмотрела на сына.
Даша заметила, что Катя подает Евгению Макарову какие-то знаки.
– Давайте выйдем на минуточку, – попросила она. – Катерина хочет что-то вам сказать.
Он изумленно посмотрел на Дашу, потом на Катю и снова на Дашу.
– Ну, хорошо, давайте. Выйдем на улицу, я заодно покурю.
Дождь на улице, казалось, стал еще сильнее. Посмотрев в стекло двери – ту его часть, которая была не разбита, – Макаров поежился и протянул руку к вешалке, стаскивая с нее дождевик.
– Дамы, предлагаю и вам облачиться в эти непромокаемые хламиды. Хляби небесные разверзлись окончательно. Одно хорошо: преступнику, кто бы он ни был, отсюда точно не уехать.
– А вдруг он просто маньяк? – предположила Даша. – И вся эта история с Сэмом, его дочерью, дорогими часами – просто трагическая случайность, и преступник будет уничтожать нас всех, по одному?
– Зачем? Даже у маньяков есть логика. Больная, но есть.
– Ну, к примеру, потому, что идет дождь. Осеннее обострение, читали про такую штуку?
– Читал и сталкивался, – коротко ответил Макаров. – Но поверьте, в нашем случае осеннее обострение ни при чем. Сэма убили за то, что в нем заключалась какая-то угроза для убийцы, вот и все. Осталось только понять какая.
– Выслушайте меня, пожалуйста, – кротко попросила Катя.
В надетом на голову островерхом брезентовом капюшоне она была похожа на смешного гнома. Маленькая, хрупкая, она утопала в огромной хламиде. К примеру, Михаил Евгеньевич, которого Даша ночью видела из окна своей комнаты, выглядел в дождевике совсем иначе. Или это был не Михаил Евгеньевич? Даша ведь не видела его лица, только фигуру в островерхом капюшоне. Под ним мог быть не только владелец усадьбы, но и, скажем, его партнер, Игнат, Илья или вон этот полицейский, о котором они на самом деле ничего не знают. Ну где это видано, чтобы офицер полиции приехал на актерский тренинг? Впрочем, за подобные мысли Даше тут же стало стыдно. Макаров вызывал у нее доверие, и сомневаться в нем ей не хотелось. И так все перевернулось с ног на голову.
– Послушайте меня, – повторила Катя. – Я предлагаю после обеда действительно возобновить наши занятия. Я уверена, что это может быть полезно.
