Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
И замер на пороге. Я не мог сдвинуться с места, только моргал.
Там было так красиво и нарядно, что у меня перехватило дыхание.
Посреди комнаты сверкала рождественская ёлка. Огромная и пушистая, она была вся украшена свечами, звёздочками, сердечками и флажками. Настоящая рождественская ёлка, как надо, только ещё красивее. Такой красивой я ещё никогда не видел. И вот почему – на ней висели фотографии Юни. Открытки, которые мы с Хенриком изготовили, были развешаны на ветвях, и с них мне улыбалась моя сестрёнка.
И вся комната будто улыбалась, ведь её тоже украсили к Рождеству. На комоде у камина, как обычно, стоял вертеп. На окнах красовались еловые венки, обвитые красными лентами, на камине вереницей стояли юлениссе, которых мы с Юни и Августой за все годы успели изготовить немало.
Посреди стола возвышался адвентский подсвечник, начищенный до блеска, с четырьмя новыми сиреневыми свечами.
От восторга я даже всхлипнул.
Рождество!
Настоящее Рождество!
Но я ещё не рассказал о самом главном. О маме, папе и Августе. Они окружили меня, кто в халате, кто в пижаме, и никакой усталости на их лицах я не заметил. Все были такими, как обычно на Рождество. Они по очереди обняли меня.
– С днём рождения! – сказала мама.
– С наступающим Рождеством, мой мальчик! – сказал папа.
– Ура! – воскликнула Августа.
Мы сели за стол, а там чего только не было: сыры, мандарины, орехи, сёмга, колбасы и копчёности, омлет и много всяких прочих вкусностей. Мы стали завтракать. И будь уверен, такого вкусного завтрака я в жизни не пробовал!
Когда мы наелись так, что не могли больше проглотить ни кусочка, а я напился какао, и мне уже стало казаться, будто я весь сделан из шоколада, я отставил кружку в сторону и оглядел всех. Мама, папа и Августа светились от счастья.
– Послушайте, – заговорил я.
Все посмотрели на меня.
– Я загадал на Рождество желание.
– Мы уже купили подарки, – тут же сказала мама.
– Я говорю не о подарке, – продолжил я. – Хотя, пожалуй, это подарок. Но его нельзя купить за деньги.
Все вопросительно уставились на меня.
– Я хотел бы, чтобы мы все вместе пошли сегодня вечером на кладбище и навестили Юни.
Глава 24
После завтрака я оделся и отправился на улицу. Мама с папой и Августа собирались заняться последними приготовлениями к Рождеству, а у меня были другие планы. Я пошёл к Юну, моему лучшему другу. О своём приходе я ему заранее сообщать не стал, смелости не хватило. Я побоялся, что он по-настоящему зол на меня и не разрешит мне прийти.
Я увидел Юна задолго до того, как он заметил меня. Он играл в саду, катил снежный ком спиной к дороге. У меня сердце защемило от жалости к нему. Его фигурка выглядела такой печальной, такой одинокой.
Я подошёл к штакетнику.
– Привет! – крикнул я.
Юн, похоже, не услышал, он продолжал катить снежный ком. Ком всё рос и рос.
– Привет! – крикнул я снова.
Наконец он обернулся и увидел меня.
– Ну, привет.
Он шмыгнул носом – должно быть, простудился – и вытер нос облепленной снегом варежкой.
Я протянул ему подарок. Юн посмотрел на него, но не взял.
– Что это? – спросил он.
– Подарок, – ответил я.
– С чего вдруг?
– На Рождество.
– А что внутри?
– Этого я сказать не могу, а то вечером тебе будет неинтересно его распаковывать.
– Вот как.
Наконец он протянул руку и взял подарок.
– Ну, спасибо.
– Пожалуйста!
Юн сунул подарок в карман и снова повернулся к снежному кому. Он налёг на него всем своим весом, только веса в Юне было немного, так что сдвинуть ком с места у него не получилось.
Тогда я набрался храбрости, перепрыгнул через штакетник и встал рядом с Юном. Не глядя на него, я стал толкать ком вместе с ним. Он ничего не говорил, но и не возражал. Вместе нам удалось прокатить ком по снегу ещё на несколько метров, и тот стал намного больше. Как же хорошо вот так катить снежный ком вместе с Юном!
Теперь сдвинуть ком с места у нас уже не получалось.
– Больше уже не скатать, пожалуй, – сказал я.
– Пожалуй, нет. К чему бы нам его приспособить?
– Ну, не знаю, ты как думаешь? Может, снеговика слепим? Тогда нужно ещё два скатать.
Целых два, подумал я! Тогда я побуду с Юном ещё немного.
– Можно и снеговика… – сказал Юн.
– А можно крепость. Тогда нам понадобится много таких комов.
По меньшей мере восемь, подумал я. И тогда я останусь здесь надолго! Может, на целый час!
– Хм, – сказал Юн. – Можно, пожалуй, и крепость.
– Нет! – воскликнул я. – Я знаю! Мы построим две крепости! А потом будем играть в снежки!
Юн взглянул на меня, по-прежнему строго, но потом эта строгость будто дала трещину, глаза засверкали, а рот растянулся в улыбке.
– В снежки! – воскликнул он. – Тогда надо заготовить боеприпасы! И пушки слепить! И выбрать себе имена. Мы будем воевать каждый за своё королевство, и…
Мы наперебой строили планы, болтали без умолку. Я так обрадовался, что рассмеялся, и Юн рассмеялся вслед за мной. И смех снова звучал так, будто сыпались и раскатывались по полу крупные жемчужины.
Мы болтали и смеялись, как прежде, мой лучший друг Юн и я.
Я пробыл у Юна действительно долго, ушёл, только когда стало темнеть. Мы договорились встретиться на следующий день, потому что крепости были готовы, и нам не терпелось начать войну двух королевств.
Всю дорогу до кладбища я бежал. Первое, что я увидел, это огни свечей, их было ещё больше, чем вчера. Почти на всех могилах в маленьких фонариках горели свечи. И у многих могил стояли люди, взрослые и дети, старики и молодёжь. В святой сочельник все пришли, чтобы побыть с умершими. Я сразу направился к могиле Хедвиг. На ней тоже стоял фонарик с зажжённой свечой и лежал большой хвойный венок с красными ягодами. Очень по-рождественски, как Хедвиг и любила. Хенрик хорошо знал свою сестру, хоть и не видел её уже пятьдесят лет. Я погладил венок и прошептал:
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
