Книга Кольцо в знак мести - Пиппа Роско

Антонио начал задаваться вопросом, куда подевалась Эмма, еще около часа назад. Данил уехал, ему было пора возвращаться домой, Димитрий решил приударить за какой-то красоткой, и Антонио остался в баре один.

Беспокойство все нарастало: Эмма исчезла не просто так. Он знал, что не мог упустить ее из виду среди гостей, – он не ощущал ее присутствия. Антонио вернулся в номер, его сердце стучало как сумасшедшее от тревожного предчувствия, он точно знал: что-то не так. Возможно, именно поэтому он не удивился, когда заметил, что номер погружен во тьму.

Эмма стояла у окна, освещаемого лишь вспышками молний. Его взгляд мельком скользнул по открытому досье на Бартлетта, лежащему на журнальном столике. И в этот момент Антонио понял: все, что, как ему казалось, он может иметь, вот-вот ускользнет от него. Не только сделка с Бартлеттом, но и Эмма…

Антонио внезапно осознал, как много она для него значит, как сильно он хочет, чтобы Эмма была с ним. И вовсе не ради сделки… Он хотел показать ей весь мир, хотел помочь ей достичь всего, чего она хочет. Он хотел сделать ее своей навсегда.

А потом он увидел ее чемоданы, стоящие у входа, и понял, насколько был глуп, что позволил себе мечтать о несбыточном. Эмма никогда не будет его, по крайней мере, до тех пор, пока пытается наказать отца. Он не сможет быть с ней и одновременно делать то, что должен: быть монстром, чтобы победить монстра. Но он все равно может попытаться.

– Что это? – Ее голос пронзил тишину, отозвавшись далеким раскатом грома.

– Эмма…

– Что это? – жестко повторила она.

– Это досье, которое я попросил собрать на Бартлетта.

– Ты уже не считаешь, что сделал ему лучшее предложение?

– Считаю.

– Или ты считаешь, что не можешь выиграть эту сделку честно?

– Считаю, черт возьми, – прорычал он с гневом и болью.

– Тогда объясни мне, что это такое.

– Это страховка.

– Страховка?

Антонио никогда не слышал такой злости в ее голосе и ненавидел себя за то, что именно он виноват в этом, за то, что каким-то образом запятнал Эмму своей местью.

– Это не страховка, это осквернение человека, Антонио. Твой детектив откопал такую грязь на Мэнди Бартлетт… И что, ты собираешься использовать это, чтобы заставить ее отца подписать сделку в твою пользу?

Он встретил ее обвинения тягостным молчанием – Антонио нечем было защищаться.

– Это из-за того, что я рассказала, что следила за ней в социальных сетях, а девушка оказалась молодой и глупой?

Антонио слышал неподдельное страдание в голосе Эммы, но он не мог сказать ей, что она ошибается.

– Это дало тебе подсказку, в каком направлении нужно копать?

– Да.

Эмма повернулась к нему спиной, и Антонио наконец посмотрел на папку: из нее высыпались фотографии молодой девушки. На одном или двух снимках была запечатлена миниатюрная блондинка в компании друзей на какой-то вечеринке – ничего особенного. А вот на следующих фотографиях было видно, что девушка начала экспериментировать с наркотиками, а позы, которые принимала полуголая Мэнди, были далеки от приличий. Мысль о том, чтобы показать эти снимки отцу девушки, вызвала в Антонио волну отвращения к самому себе.

Но обвинение в глазах Эммы не на шутку разозлило его. Он злился на отца за то, что тот подтолкнул его к этой низости, злился на самого себя. И Антонио повернул свою злость на Эмму.

– Это лицемерие! Мне пришлось использовать тебя, чтобы создать добропорядочную репутацию в глазах Бартлетта, в то время как его собственная дочь…

– Остановись, – сказала Эмма и подняла ладонь, словно физически хотела остановить его. – Остановись прямо сейчас. Это не лицемерие – придерживаться норм морали, в то время как кто-то другой этого не делает. Мэнди – молодая девушка, ступившая на неверный путь. Эти фотографии – неполная картина того, кем она является и кем может стать. Но это будет единственной картиной, если ты покажешь эти снимки ее отцу.

Эмма почти задыхалась от эмоций. Она хотела, чтобы Антонио увидел, что он делает, куда движется. И она не хотела, чтобы он шел этим путем.

– Мэнди Бартлетт – юная девушка, которая совершает ошибки, и, надеюсь, она сможет на них чему-то научиться. Антонио, она – не пешка, которую можно использовать в вашей с отцом нездоровой игре.

– Это не игра, Эмма! Отец заслуживает того, чтобы гореть в аду за то, что сделал!

– Потому что он бросил тебя? Антонио, я понимаю, что это было…

– Нет! – перебил он. – Дело не в том, что он бросил нас, очернил имя моей матери и заставил нас уехать из родного дома. Господи, да мы бы справились с этим! Но Чичи… У нее были не просто кошмары после развода родителей, – признался Антонио хриплым от нахлынувших эмоций голосом.

Он помнил тот телефонный звонок матери, к тому времени Антонио всего полгода жил в Нью-Йорке, словно это было вчера. Мать умоляла его вернуться в Италию. Единственное, что он понял из ее бессвязной от слез речи, что Чичи в больнице. Никогда больше Антонио не испытывал такого первобытного ужаса, как в те семь часов, что он провел на борту частного самолета, который ему предоставил Данил.

А потом он увидел на больничной койке крошечную истощенную фигурку своей сестры. Врачи сказали, что она скрывала расстройство пищевого поведения годами. Но Антонио точно знал, когда это началось. В свои шестнадцать лет Чичи весила меньше, чем в тринадцать, когда отец ушел от них.

Мать Антонио была так же шокирована, как и он сам. Следующие две недели они провели в больничной палате, боясь оставить Чичи одну хоть на минуту. Рыдания сестры разрывали его сердце на части. Он просто не мог поверить, что это изможденное существо с ввалившимися глазами – его когда-то веселая и жизнерадостная сестренка. Чичи приняла на себя всю боль из-за предательства отца, переезда в другую страну и потери друзей и просто не смогла с этим справиться. Но Антонио знал, кто виноват в этом, и поклялся отомстить.