Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Завершив свое небольшое исследование, я положила трубку на место. Порой пользуюсь методом Шерлока Холмса, устанавливая по вещи характер ее владельца. Может, получается и не столь виртуозно, как у великого сыщика, однако зачастую мои предположения оправдываются. Не хочу казаться заумной выскочкой, поэтому о своих умозаключениях никому не рассказываю — предпочитаю сама потом находить доказательства своих догадок и гордиться собственной логикой и сообразительностью.
— Мне о вас рассказывал Вольдемар Огородников, — начала я нашу беседу. — Он отзывался о вас как о своем талантливом ученике, поэтому я и решила взять у вас небольшое интервью. Скажите, как давно вы знакомы с нынешним председателем Союза художников?
— Да лет пять где-то, если не больше, — пожал плечами Трубнов. — Мы с ним крепко сдружились, познакомились на одной выставке современных картин. Я тогда просто интересовался живописью как искусством, изучал, так сказать, теорию. Ну, про жизнь художников, их биографии любил почитать. Собственно, и художественные книги тоже, несмотря на то что я предпочитаю научную литературу. Но есть произведения, заслуживающие внимания: та же самая «Жажда жизни» Ирвина Стоуна, «Луна и грош» Сомерсета Моэма… Конечно, нельзя ожидать от художественной литературы точного следования фактам, зато жизнь этих людей она описывает превосходно.
— И вы, как я понимаю, разговорились с Огородниковым, — продолжила я.
Игорь Леонидович кивнул.
— Да, мы обсуждали одну картину, увы, не помню ее названия. Работа нашего современника, Петра Степановича Лепницкого. Весьма спорное произведение с нарушением всех законов живописи и композиции, в общем, яркий протест по поводу всего, чему учат во всех художественных заведениях. Мне картина не понравилась, но я долго стоял возле нее, пытаясь понять замысел автора. Зачем он вообще пренебрег всеми правилами, для чего было класть на холст совершенно несочетаемые цвета? А Огородников тоже заинтересовался работой Лепницкого. Он встал позади меня и стал вслух рассуждать о том, почему эти цвета расположены именно в такой последовательности. Я поинтересовался у него, что он думает об этой картине. Вольдемар показался мне странным человеком — у него весьма необычная наружность, и я сделал вывод, что вполне вероятно, передо мной художник.
Не ошибся — Огородников живо рассказал мне о современной теории искусства, о новых направлениях в живописи, пояснил, откуда что возникло и на чем базируется. Мне показалось, что Вольдемар — человек интересный, и я продолжил с ним беседу. Наверно, часа два мы ходили по выставке и рассуждали о картинах. Огородников рассказал, что он и сам художник, пригласил к себе в мастерскую посмотреть картины. Я обмолвился, что живописью интересуюсь, но никогда ни в какое художественное заведение, даже в школу, не ходил и изучаю это искусство только теоретически. Вольдемар заявил, что живописи может научиться каждый — достаточно только знать основы рисунка и композиции, а дальше — следовать собственным чувствам и ощущениям. Он даже предложил мне показать технику рисования акварелью и углем, и я согласился.
На тот момент неотложных дел у меня не было, поэтому образовалось немного свободного времени. Я подумал — почему бы и нет, никогда не поздно заняться чем-то новым. Так сказать, для собственного развития. В итоге я стал изредка брать уроки у Огородникова по акварели, и могу сказать, что он замечательный график и акварелист. В технике акварели Вольдемар не экспериментирует, как при работе с масляными красками, потому что рассматривает акварель как подготовительный этап к масляной живописи, а не как самостоятельную технику. Но признаюсь честно, мне его графика импонирует куда больше, нежели живописные работы.
— Вольдемара Огородникова считают сейчас гением современного искусства, — заметила я. Игорь Леонидович кивнул.
— Возможно, я и сам преклоняюсь перед талантом этого человека. Вольдемар Огородников — художник необычный во всех смыслах этого слова. И при этом неординарная личность. Порой с ним бывает трудно общаться, особенно когда у него зреет задумка очередной картины. Знаете, один раз случай был презабавный. Приглашает меня Огородников на урок, так сказать, натюрморт с фруктами акварелью писать. Я к маслу так и не подступал, все акварелью занимался. Ну, прихожу с красками — как он и говорил, приобрел себе дорогую, профессиональную акварель для художников, листы бумаги специальные… Звоню в дверь, никто не открывает. Раз позвонил, другой, третий… Ну, думаю, вышел в магазин за хлебом, так сказать. Решил позвонить на мобильник, потом внезапно дверь мне открыли без всяких вопросов. Вхожу в квартиру — Вольдемар, вид у него полубезумный, в руках измазанная палитра, кисть, с которой на пол крупные капли краски падают, глаза как у пьяного или сумасшедшего. Мне показалось, что вначале он даже меня не узнал. Потом говорит, вроде, здравствуй, а ты что тут делаешь? Напоминаю ему, на урок пришел. А он едва ли не вытолкнул меня из квартиры — приходи потом, занят, пишу картину, иначе отвлечешь, забуду все. Вот вам и урок рисования… Я сперва даже обиделся немного, потом подумал: ладно, что с него взять, с такого творческого товарища… Впредь всегда уточнял, не занят ли он, может ли уделить мне время. Чтобы так впросак не попасть.
— Да, тяжело общаться с творческими людьми! — кивнула я. — Но, несмотря на это, вы дружите с Огородниковым, ведь так?
— Я стараюсь поддерживать с ним хорошие отношения, — сказал Игорь Леонидович. — Хотя признаюсь, иногда он просто невыносим. Даже я, человек спокойный и рассудительный, порой прихожу в крайнюю степень ярости из-за его поступков. Не спорю, возможно, Вольдемар — гений, только, как все неординарные люди, он бывает просто ужасен в общении. Иногда мне кажется, он сознательно ведет себя вызывающе, чтобы эпатировать публику. Я даже какое-то время избегал с ним встреч, потому что устал от его манер и вспышек раздражительности.
Чем-то он напоминает мне Ван Гога — может, Винсент в душе и был человеком добрым, отзывчивым, однако жить с ним было невозможно. Даже родной брат Тео, с которым Ван Гога связывала искренняя, теплая дружба, в конце концов не выдержал и от всей души желал, чтобы Винсент съехал с квартиры. С Вольдемаром — та же самая история. С ним можно пообщаться часок-другой об искусстве, послушать необычную точку зрения, но не более того. Постоянно с ним иметь дело невозможно, уж поверьте мне. Наверно, если бы не возможность у него поучиться, я бы разорвал с ним все связи. А так — стараюсь свести визиты в его мастерскую к минимуму. В последний раз мы встречались на фуршете в честь продажи одной его картины, точнее, заключения выгодной сделки. Это последняя работа, «Богиня огня» называется.
Вы уж простите за откровенность, но я бы посоветовал Вольдемару Огородникову бросить масляную живопись и перейти на графику. Без всяких экспериментов в живописи. У него, скажем, чудесные акварельные зарисовки, близкие к реализму, и мне эти работы нравятся куда больше, чем его холсты. Вы только про это в статье не пишите, ладно? Но скажу вам честно: если бы я не видел акварели Вольдемара, а только смотрел его работы маслом, то счел бы Огородникова вообще лишенным таланта художника. Откровенно говоря, мой Илюшка — и тот лучше нарисует. По крайней мере, понятнее будет. Сын тоже любит рисовать, это, наверно, ему от меня передалось. Но я считаю, что искусство живописи состоит не в том, чтобы работать на публику и кричать о себе: вот, смотрите, какой я редкостный талант и неординарная личность! Нет, картины должны быть понятны человеку, лучше, если они выполнены тщательно и аккуратно, скромно… А такие вещи, вроде «Богини огня», вообще не знаю, кому могут понравиться!
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
