Автор неизвестенВ 1991 году один второкурсник колледжа, музыкант с американского Среднего Запада, совершил ошибку, продав наркотики не тому человеку. Вплоть до этого времени он только баловался травкой да продавал ее кое-кому из друзей. Мелкий вандализм в средней школе – вот и вся его криминальная карьера. Потом, как нередко бывает, когда тебе всего восемнадцать, он попытался проверить на прочность границы дозволенного. Начал экспериментировать с тяжелыми наркотиками типа ЛСД. Но он был наивен, и юношеское безрассудство сыграло с ним дурную шутку. Он продал дозу ЛСД за пределами своего дружеского круга – полицейскому под прикрытием. Ему грозило от 6 до 25 лет тюремного заключения.
Это безликий, вневременный сюжет, не признающий расовых, классовых и региональных различий. Молодой парень совершает ошибку, которая навеки меняет его жизнь и жизнь его родных. Всем нам слишком хорошо известно, как обычно заканчиваются подобные истории: молодой человек проводит свои самые впечатлительные годы за решеткой и, выходя из тюрьмы, становится хуже, чем вошел в нее. Жизнь на воле слишком трудна, чтобы справиться с ней; от привычек, усвоенных в тюрьме, трудно избавиться. Он снова совершает преступление за преступлением; они идут по нарастающей. Цикл продолжается.
Однако эта история – немного другая. Ибо этот молодой человек не вернулся в тюрьму. Более того, после того как его освободили (меньше чем через пять лет) за примерное поведение, он стал одним из лучших джазовых скрипачей в мире. Он покинул тюрьму с внутренним огнем, который жег ему пятки: заниматься, репетировать, смиряться, бешено трудиться и приложить все усилия, чтобы сделать из своей жизни что-то стоящее. Никакая задача не была для него слишком низменной, никакое выступление не было слишком незначительным, ни один потенциальный поклонник не был ему слишком неинтересен, чтобы он не вкладывал в дело всего себя.
Эта история не такая, как иные, и по еще одной причине. Молодого человека звали Кристианом Хаусом. Это мой старший брат.
Путь Криса преподал мне один из самых важных уроков, касающихся величия: как развивать бешеную деятельность. Нет, не торгуя на улицах наркотиками. Деятельность иного, доброкачественного рода. Деятельность того рода, которая сгоняет с тебя семь потов и заставляет других людей качать головой и восхищаться твоей трудовой этикой. Разумеется, как и большинство уроков бешеной деятельности, этот начинался не сплошь в розовых тонах без единого облачка. Он родился там, где необходимость встретилась с невзгодами.
Крис сел в тюрьму, когда мне было всего восемь лет. Приговор был потрясением для всех нас. Я помню, как сидел в машине у здания суда, спрашивая маму, что случилось, а она только плакала в ответ. Помню, как спрашивал, почему это произошло, но родители не говорили мне – до тех пор, пока ему не был вынесен приговор. Когда весть разошлась и об этом узнали в нашем районе – а в маленьком городке в штате Огайо много времени на это не потребовалось, – ни одна мать больше не позволяла своим детям играть у меня дома. Я учился во втором классе и, несмотря на то что у меня оставались родители и сестра, чувствовал себя одиноким и беспомощным.
Если оглянуться назад, то ситуация с Крисом не должна была стать сюрпризом. Несмотря на музыкальный гений, который снискал ему звание вундеркинда, он был неблагополучным юношей. «У меня не было мотивации, – говорил он. – У меня не было целей. Я просто плыл по течению. Чистая дурь, как она есть». И все же случившееся с ним казалось мне бессмыслицей. Казалось, это все не взаправду. Я думал, что в тюрьму попадают только люди, убившие других людей. Крис ничего такого не делал. К тому же он не был похож на преступников – таких, какими они представлялись мне в детстве. У него не было расплющенного носа, как у гангстера Багз Банни. У него не было буйной бороды и безумных татуировок во всю спину, как у байкера «вне закона». Это просто был Крис, мой старший брат, на которого я равнялся. Он продолжал оставаться отличным парнем, просто этот парень принял парочку глупых решений. И, более того, даже когда я увидел его за решеткой собственными глазами, он все равно оставался для меня героем.
Это не отменяло того факта, что для нас обоих это был ошеломительный и травмирующий период жизни.
Тюрьма – не то приключение, которое проходит для семьи незаметно.
